Кресс совсем позабыл о сегодняшнем вечере, но быстро нашелся:
— О, Джед, извини, совсем упустил из виду. Я решил избавиться от пустынников. Надоели мне эти мерзкие мелкие твари. Прости, но сегодня вечеринка не состоится.
— А что прикажешь делать с червями? — спросил Рэккис с негодованием.
— Положи их в корзину с фруктами и отправь любимой, — посоветовал Кресс, отключаясь.
Он быстро обзвонил остальных приглашенных. Не принимать же гостей в поместье, наводненном еще живыми пустынниками.
Набирая номер Айди Нореддиан, он вдруг осознал свою оплошность. Экран засветился, сигнализируя, что абонент свободен. Кресс поспешно дал отбой.
Айди прибыла с опазданием ровно на час. Она удивилась отмене вечеринки, но была счастлива провести вечер вдвоем с Крессом. Его рассказ о реакции Кэт на голофильм, который они сделали вдвоем, доставил ей живейшее удовольствие. Рассказывая, Кресс сумел попутно и ненавязчиво выяснить, что Айди еще никому не проговорилась об этой проделке. Он удовлетворенно кивнул и хотел снова наполнить бокалы, но вино в бутылке иссякло.
— Я достану новую. Пойдем со мной в погреб, поможешь выбрать что‑нибудь хорошего урожая. У тебя вкус всегда был тоньше моего.
Айди согласилась довольно охотно, но задержалась наверху лестницы, когда Кресс открыл дверь и жестом пригласил ее пройти вперед.
— Где тут свет? — спросила она. — Запах… Что за странный тут запах, Саймон?
Когда Кресс толкнул ее, она успела испуганно посмотреть на него и, падая вниз, закричала. Кресс запер дверь. Когда он заколотил ее досками при помощи заранее приготовленного пневмомолотка, в тишине послышались стоны Айди.
— Саймон, — звала она, — помоги, я, кажется, расшиблась! Что это?! — Она вдруг дико завизжала, и после этого начались сплошные истошные завывания.
Вопли не прекращались долгие часы. Чтобы не слышать их, Кресс убежал в сенсорий и запустил смешную комедию.
Решив, что Айди уже мертва, Кресс слетал на север с ее скиммером на буксире и сбросил аппарат в жерло вулкана. Буксировочное устройство оказалось хорошим вложением капитала.
На другое утро из‑за двери погреба донеслось странное царапанье. Обеспокоенный, Кресс спустился вниз и простоял там, прислушиваясь, несколько нелегких минут. Что, если Айди выжила и скребется в дверь? Это казалось маловероятным. Скорее всего пустынники, но их активность Крессу тоже не понравилась. Он решил пока оставить дверь заколоченной и вышел из дома, чтобы зарыть маток из красного и черного замков.
Они были живехоньки. Черный замок блестел вулканическим стеклом, пустынники достраивали его и обновляли. Самая высокая башня доходила Крессу до пояса. И на ней красовалась отвратительная карикатура. Он приблизился, и черные, прервав свои труды, сформировали две грозные фаланги. Кресс обернулся и увидел вторую армию, преградившую ему путь к отступлению. От испуга выронив лопату, он кинулся из западни. Несколько мобилей хрустнуло под ногами.
Красный замок достиг уже кромки бассейна. Матка находилась в яме, защищенной со всех сторон песчаными валами и бетонными зубчатыми стенами. Всюду по дну резервуара сновали красные пустынники. Два отряда тащили в замок каменного наездника и крупную ящерицу. Внутренне ужаснувшись, Кресс отступил от бортика и услышал хруст. Он глянул вниз — по ноге взбирались три мобиля. Он сбросил их и растоптал, но к нему спешили новые. Они стали больше, чем были. Некоторые выросли почти с большой палец на руке.
Кресс обратился в бегство.
Задыхаясь, с бешено колотящимся сердцем, он достиг дома, быстро захлопнул дверь и повернул ключ. Его дом был спроектирован паразитонепроницаемым. Здесь он в безопасности.
Крепкая выпивка успокоила нервы. «Выходит, яд не приносит им вреда», — подумал Кресс. Он должен был это предвидеть. Ведь Джейла Воу предупреждала, что матки всеядны. Придется применить инсектицид. Он хлебнул еще для храбрости, облачился в кожаный комбинезон и закинул баллон за спину. Затем открыл дверь.
Пустынники ждали снаружи. Ему противостояли две армии, объединенные общей угрозой. Гораздо многочисленнее, чем он мог себе представить. Проклятые матки, должно быть, плодовиты, как каменные наездники. Мобили были везде — настоящее ползучее море.
