— Почему бы тебе не пойти с нами в церковь? — спросил Хью на следующее утро. Мэри задумалась. Они сидели с доктором и миссис Тревор за большим обеденным столом. Этим утром комната казалась не такой мрачной — солнечный свет лился через выступающую застекленную нишу; семья собралась за неторопливым завтраком в приятной, спокойной атмосфере.
Доктор Тревор улыбнулся ей.
— Это должно быть частью образования каждого человека, — сказал он, — знать, как у других проводится богослужение. Бывали ли вы когда-нибудь на службе в валлийской церкви?
— Нет… Думаю, я пошла бы с удовольствием. — Тогда, по крайней мере, она будет уверена, что не встретит Оуэна, возвращаясь из церкви.
Мэри все еще переживала вчерашнее разочарование. Она была введена в заблуждение его дружеским отношением, приняла его за искреннее чувство, ответила Оуэну взаимностью. Но это оказалось всего лишь игрой, он хотел расположить ее к Гвинет. Мэри вспомнила слова миссис Тревор: «Ваша тетушка всегда была ему хорошим другом… он будет рад помочь ей таким образом…»
Мэри повторила еще раз:
— Да, я бы хотела пойти с вами в церковь. Спасибо за приглашение.
В десять двадцать они присоединились к потоку людей, направлявшихся к церкви Маур — самой большой церкви в Лланллоне. Внутри нее стояло много сосновых хорошо отполированных скамей, каждая из которых была рассчитана примерно на шесть человек. Скамьи расходились лучами от большого пастырского кресла под балдахином, расположенного на возвышении и обращенного к пастве. Места на них вскоре заполнились прихожанами. Мэри подняла голову и тайком оглядела галерею, где с трех сторон рядами стояли лавки. Царила приятная непринужденная атмосфера, люди шепотом приветствовали соседей. Потом шепот затих, появился священник, с ним — дьяконы и впечатляющая группа городских старейшин, которые заняли свои места на полукруглой скамье, расположенной ниже пастырского кресла, лицом к прихожанам.
— Мы называем их Мозговым Трестом, — прошептал Хью, непочтительно прикрывшись сборником гимнов.
— Шш!
Гимн был объявлен на валлийском, потом священник посмотрел в сторону Мэри и отчетливо произнес:
— Номер три-четыре-шесть.
Неужели он перевел только для нее? Мэри почувствовала прилив признательности. Да, это еще один способ, которым валлийцы позволяют своим английским прихожанам почувствовать себя здесь как дома. Она открыла сборник церковных гимнов. Пение становилось все громче, Мэри без слов вторила мелодии, участвуя в общем песнопении.
Затем началась молитва. Прихожане склонились на своих местах, положив головы на руки. Мэри поступила так же. Молитва проходила на валлийском. Разумеется, она не могла ожидать, чтобы молитву для нее переводили, ведь не к ней она была обращена. Гимн, молитва, гимн… служба продолжалась. Затем священник поднялся и начал читать проповедь.
Мэри слушала внимательно, наслаждаясь мелодичностью валлийского наречия. Иногда священник делал паузу, тогда звучала фраза на английском, которая помогала ей следить за его рассуждением. Мэри хотелось бы слышать всю проповедь целиком. Она длилась около пятидесяти минут, прихожане слушали ее с неослабевающим вниманием. Затем они встали с колен для последнего гимна.
На выходе в высоком портике с колоннами к Мэри вновь и вновь подходили знакомые с приветствиями.
— Хорошее пение, не правда ли? — подошел мистер Морган, протянул руку и широко улыбнулся своей особенной улыбкой. — Такого не услышишь в приходской церкви.
Мэри улыбнулась:
— Действительно, не услышишь. Мне очень понравилось.
— Я хотел бы представить вам миссис Морган.
Мэри пожала протянутую руку и сказала, что рада познакомиться с миссис Морган. Это была женщина небольшого роста, одетая в строгое черное пальто. Рядом с ней стоял Кадвалладр, он выглядел безукоризненно чистым и нарядным.
— Ах, Мэри, как приятно вас видеть. Вы пришли с Хью? — Гвинет отделилась от группы прихожан и прервала беседу Мэри с миссис Морган.
— О, здравствуйте, Гвинет.
— Оуэн говорил мне, что вы хотите, чтобы я помогала вам в магазине. Конечно, я приду — стоит вам только попросить.
