После утомительной поездки в темноте мы вернулись обратно в Спайталфилдз. Поставив машину на стоянку, мы зашли в «Назрул» на Брик-лэйн. Это во многих отношениях — начиная с красных ворсистых обоев на стенах — очень традиционный индийский ресторан. Однако деревянные столы в нем не покрыты скатертями, что придает всему заведению непринужденную атмосферу пролетарского кафе. Размявшись пападомами с ассорти из чатни, я заказал "вегетарианский рогон джош с рисом пилав и чесночной лепешкой". Сайида взяла "дхансак из курицы с креветками со специальным жареным рисом и пешаварской лепешкой". Поскольку ресторан не имел лицензии на торговлю спиртным, мне пришлось ограничиться "манговым лачи", а Сайида взяла себе кока-колу.
— Иероглифически, — провозгласил я, пока Сайида жевала, — «бет» — вторая буква в еврейском алфавите, обозначает рот человека, как орган речи. Речь есть продукт деятельности нашего внутреннего Я. Таким образом, «бет» выражает это самое внутреннее Я, которое лежит в центре личности, как обитель, в которую владелец может в любое мгновение удалится без страха, что его там потревожат. Из этого представления родилась идея Святилища — неприступной обители, в коей происходит сретение Бога и человека. Но «бет» обозначает также и все исходящее из этого мистического уединения: любую психическую деятельность. Именно оттуда получаем мы откровения касательно Высшего Знания, Закона, Учености, Оккультных Наук и Каббалы.
— Но как ты связываешь это с литературным творчеством таких писателей как Раймон Кено и Гарри Мэтьюс, которые входили в группу улипианцев?[5] — поинтересовалась Дженни.
— Во веки веков, — провозгласил я, — эти жалкие трусы будут ненавистны, отвратительны и презренны в наших глазах, ибо они недрогнувшей рукой похитили пятую букву нашего алфавита!
Я заказал кофе и поспешно выпил его, потому что к тому времени, когда его принесли, я окончательно пришел к выводу, что на самом деле мне хочется выпить спиртного. Я повел Сайиду на юг по Брик-лэйн, затем срезал дорогу в западном направлении по Черч-стрит. Эта весьма приятная улица появилась в начале восемнадцатого столетия. Хотя дома на ней строились для богатых купцов, они затем быстро были приспособлены к нуждам ремесленников и потеряли свой жилой вид. Сегодня же эта улица заселена пестрым сбродом, состоящим из разнообразных выскочек, ни с одним из которых ни кто бы по своей воле не захотел жить в соседстве. Церковь Христа — величайшее достижение Хоксмура — стоит на пересечении с Коммершиэл-стрит. На другой стороне расположен паб "Десять колоколов", с давних пор облюбованное мною заведение. Я решил, что лучше будет не заводить Нафишах внутрь, поскольку там кто-нибудь обязательно воспользуется возможностью попотчевать девицу россказнями об акциях протеста феминисток, которые в восьмидесятых годах регулярно проводились перед входом в эту забегаловку.
Вместо этого мы пересекли Коммершиэл-стрит по удобно расположенному пешеходному переходу и продолжили путь по Брашфилд-стрит, оставив по правую руку Спайталфилдзский рынок, направляясь прямиком в «Пушку». Это типичная забегаловка, которую посещает низкосортная публика. Ее наиболее примечательной особенностью является ковер с орнаментом в виде пушек. Пара маленьких пушек висит также на стене вместе с большим количеством эстампов на военную тематику. Кружки и стаканы, подвешенные к кольцам на стенах, выглядят так, словно никто никогда в жизни не прикасался к ним.
— Две пинты светлого и пакет чипсов, пожалуйста, — сказал я девице за стойкой, когда до меня дошла очередь.
— Каких чипсов? — спросила она.
— С сыром и луком, — выпалил я ни на миг не задумываясь.
Пополнив провиант, я с большим неудовольствием обнаружил, что все сидячие места были заняты. Это означало, что придется стоять, а пить стоя я всегда считал делом исключительно несерьезным. Приняв первую пинту, я решил побороть разочарование, сводив Нафишах полюбоваться на берлогу, в которой я однажды провел ночь полную бурной страсти с маленькой рэйвершей по имени Мэри-Дженетт, славной католической девчушкой, фамилии которой я — увы! — не помнил. Когда я был несколько моложе, я знал, как задать девице перца! С того времени, когда я был в этом районе в последний раз, он сильно изменился — Дорсет-стрит, в частности, снесли полностью. Поскольку я так и не смог продемонстрировать моей мистической супруге легендарное помещение, в котором я предавался разгулу, я отвел ее в многоэтажный гараж, построенный на его месте. Как только мы очутились в плохо освещенном углу, я извлек из кармана двадцатифутовую банкноту и засунул ее между грудями Сайиды.
