К другим членам семьи Беатрис обращалась за зажигалками и различными предметами мебели, которые ранее принадлежали Уильяму Холдену или Глории Суонсон. Копии были столь хороши, что их принимали за подлинные вещи. Вот чем занималась Беатрис. Всех заинтересованных лиц это устраивало.
Хлоя заглянула в свои записи.
— Последним вероятным владельцем Лампы был Дрейк Стоун. И все данные говорят о том, что Лампа по-прежнему у него.
— Вы шутите? — Роза открыла коробку с пиццей. — Вы что, правда имеете в виду старого рокера Дрейка Стоуна?
— Так и есть.
Роза взяла кусок вегетарианской пиццы и дала Гектору.
— Я понятия не имела, что он еще жив!
— Ну, здесь есть пространство для дискуссии. — Хлоя тоже взяла кусок из коробки. — В конце концов, он живет в Лас-Вегасе. И по-прежнему выступает шесть вечеров в неделю, дает по два представления за вечер. Как говорится, старые звезды не умирают, а просто отправляются в Лас-Вегас.
— Угу. — Роза сунула кусок пиццы в салфетку. Ее синие, густо подкрашенные глаза как будто сделались мягче. — Помню, маме очень нравился Дрейк Стоун. Особенно одна его песня. Когда я была маленькой, она включала ее снова и снова.
Хлоя с трудом скрыла удивление. Роза очень редко говорила о своем детстве, которое однажды ночью разбилось вдребезги, когда убили ее родителей. Розе тогда было пятнадцать, именно она обнаружила трупы. Девушка переехала к тетке, разведенной женщине, которая с трудом справлялась с двумя отпрысками. Тетка пыталась выполнить то, что считала своим долгом, но третий рот, к тому же принадлежавший травмированному подростку, был явно в тягость. Не хватало ни любви, ни привязанности, не говоря уже о деньгах.
Через полгода Роза сбежала, решив, что улица окажется более дружелюбной, чем дом ее тетки. Шесть месяцев она умудрялась выживать на улице, временами спасаясь в приютах для бездомных и добывая средства к существованию с помощью врожденных талантов, а потом оказалась в детективном агентстве «Харпер инвестигейшн». Хлоя нашла ее там же, где позже нашла Гектора: среди кучи отбросов у мусорного бака в соседнем переулке.
— Любимая песня твоей мамы, случайно, не «Голубое шампанское»? — спросила Хлоя.
— Точно! — просияла Роза и промычала несколько тактов. — Откуда вы знаете?
Хлоя махнула рукой на экран компьютера.
— По моим данным, это был первый и единственный мегахит Стоуна, настоящий мегахит. Он спел его тридцать лет назад, но этого хватило, чтобы сделать Стоуна знаменитостью. Эта песня — его визитная карточка. Он до сих пор исполняет ее каждый вечер. Очевидно, женщины в зале по-прежнему выстраиваются в очередь после каждого шоу, чтобы он их поцеловал.
Роза закатила круглые, как у енота, глаза.
— Думаю, его давно тошнит от этой песни.
— Вероятно. В любом случае я только что поговорила с дядей Эдвардом из Лас-Вегаса. Он подтвердил, что, по его мнению, у Стоуна действительно есть старая лампа, соответствующая смутному описанию, которое дал мне Уинтерз. По меньшей мере такая лампа у Стоуна когда-то была. Завтра я проконсультируюсь с тетушкой Филлис.
— Ваш дядя Эдвард продает в Лас-Вегасе дорогую антикварную мебель?
—Дядя Эдвард — эксперт по антиквариату не только в Лас-Вегасе, но и на всем юго-западе. Именно он поставлял мебель дизайнеру Дрейка Стоуна, которую тот использовал при оформлении особняка. Когда в прошлом году к Стоуну попала лампа, он, видимо, попросил Эдварда провести оценку, чтобы подтвердить ее подлинность. Но дядя говорил, что ему так и не предоставилась возможность осмотреть лампу.
Роза сунула Гектору еще кусок пиццы.
— А почему?
— Потому что Стоун передумал. Сказал дяде Эдварду, что, как только лампа попала ему в руки, он сразу понял, что это современная подделка. Но дядя Эдвард засомневался. Харперовская интуиция. В любом случае он утверждает, что если кто и способен организовать для меня встречу со Стоуном, то это тетя Филлис.
— Могу спорить, что ваш новый клиент подпрыгнул до потолка, когда узнал, что вы разведали, где сейчас эта лампа.
— Я пока не сообщала мистеру Уинтерзу о своих достижениях, — сказала Хлоя и откусила от пиццы.
