Она покраснела и отняла руку. Хорошо, наверное, что он оставил дома пистолет, однако ради собственной безопасности ему нужно было иметь с собой оружие. Обычным людям, бухгалтерам и торговцам обувью, не приходится об этом думать.
— Что касается обеда с вашей семьей в пятницу вечером…
Его слова напомнили Джоуни о более насущных проблемах.
— Я просто не знаю, что нам делать. Боюсь, если мы пойдем на поводу у Джи Пи и сделаем вид, будто помолвлены, она станет упорно разрабатывать план свадьбы.
— Думаю, надо увернуться. Пойти на обед, быть очень милыми, но не делать никаких сообщений, — посоветовал он.
— А если она спросит напрямик? От нее так просто не отвяжешься.
Он посмотрел на нее поверх стакана чая со льдом.
— Я одарю ее очаровательной улыбкой и скажу, что настоящая любовь развивается своим чередом и не стоит торопить события.
От его романтических слов, не говоря уж о покоряющей улыбке, она растаяла. Скорее всего, на Джи Пи это тоже подействует. Она уже хотела это сказать, но тут раздался пронзительный женский крик. Повернувшись, Джоуни увидела в двери ресторана женщину средних лет, тревожно оглядывающую зал.
— Кто-нибудь, позовите полицию, — кричала женщина.
— В чем дело? — Мигель усадил женщину в кресло. — Что происходит?
— Какой-то человек лезет в мою машину.
Она показала на тротуар.
Картер уже вынул телефон и набрал 911.
— Возможен угон машины возле ресторана «Ля Бонита» на Нако-Перрин, 2500, — сообщил он и направился к двери.
— Куда вы идете? — спросила Джоуни, следуя за ним.
— Надо проверить ситуацию. Оставайтесь здесь.
Джоуни не собиралась оставаться и не удивилась, когда Картер даже не заметил, как она последовала за ним. За долю секунды смеющийся, обаятельный парень превратился в сурового служителя закона.
Джоуни, раскрыв рот, смотрела, как человек в черной вязаной шапочке отпер замок голубой «хонды» и нащупал приборную доску. Издали послышались звуки сирены. Куда едут полицейские? Она встала рядом с Картером.
— Что вы собираетесь делать? — поинтересовалась она.
Он помотал головой.
— Сейчас ничего. Наряд уже в пути.
Она уже хотела поздравить его с хорошим чутьем, когда женщина перебежала улицу и бросилась к машине.
— Вон из моей машины, — закричала она и запустила сумочкой в лицо вору.
Осыпая мерзавца проклятиями, она схватила его за ворот и попыталась оттащить от автомобиля.
Картер тихо выругался и бросился вперед. Грабитель оттолкнул женщину, повернулся, ударил ее в челюсть и затолкал в машину. Взревел мотор.
Картер рванулся вперед. Прежде чем вор успел отъехать от тротуара. Картер рывком открыл дверцу и вытащил злоумышленника с водительского места. Мужчины покатились по тротуару, отчаянно молотя друг друга.
Джоуни открыла рот, чтобы закричать, но у нее не вырвалось ни звука. Она с ужасом наблюдала за борьбой Картера и вора. Толпа подбадривала дерущихся, словно присутствовала на боксерском поединке.
— Врежь ему, Картер, — кричал Мигель, сотрясая воздух.
Картер перевернул вора на живот и оседлал его. Джоуни с нетерпением смотрела на улицу. Почему до сих пор нет полиции?
Услышав сдавленный крик толпы, она обернулась и увидела, что грабитель сжимает гаечный ключ, неизвестно откуда появившийся в его руке. Картер шарил сзади, и Джоуни в ужасе поняла, что он ищет пистолет, который из-за нее оставил дома. Она успела только вскрикнуть, когда вор ударил Картера гаечным ключом по голове. Раздался звук молотка, стукнувшего по арбузу, и Картер осел на тротуар. Преступник поднялся и бросился наутек.
Джоуни не помнила, как она добежала до Картера, опустилась возле него на колени и обхватила руками его кровоточащую голову.
Он открыл глаза и несколько секунд моргал, прежде чем восстановилось зрение. Он попытался подняться на локти, но она ему не позволила.
— Вы ранены. Вам нельзя двигаться.
Он посмотрел на нее.
— Этот подонок убежит.
Она посмотрела на улицу и увидела, как два офицера в форме надевают наручники на человека в черной вязаной шапочке.
— Все в порядке, его поймали. Лежите спокойно.
По сравнению с ярко-красной кровью его лицо казалось ужасающе бледным. Она сглотнула, борясь с подступившей к горлу тошнотой, и закрыла рану бумажной салфеткой, которую кто-то протянул ей.
