– Ты похожа на закат солнца, – сказала Мариса своему отражению в зеркале.
Некоторое время она стояла на месте, не решаясь сдвинуться с места, а потом, глубоко вдохнув, развернулась и направилась в маленькую гостиную. Рэйф стоял у окна, глядя на пышно-зеленую лужайку.
– Все в порядке? – Он улыбнулся, и Мариса внутренне затрепетала.
– Да, кажется, Кир уснул. – Она посмотрела на часы, чтобы не показывать охватившее ее волнение. – Ужин будет готов через полчаса.
– Сегодня вечером подходящим напитком будет шампанское, – сказал Рэйф. – Ты не против?
– Нет. – Мариса внимательно смотрела, как он открывает бутылку, и подумала, как часто он проделывал это и для скольких женщин.
Ей стало не по себе. Она никогда не опускалась до ревности и не собиралась делать этого сейчас.
К тому же шампанское оказалось восхитительным на вкус.
– Оно из моего виноградника на Саут-Айленде, – пояснил Рэйф. – А теперь тост. За нас – за тебя, Кира и меня.
Тронута простотой его слов, Мариса повторила тост.
И снова они ужинали на террасе. Солнце неспешно скрылось за горизонтом, и на черном бархатном небе зажглись маленькие бриллианты. Рэйф рассказал Марисе еще несколько историй о поместье Мануваи и ответил на все интересующие ее вопросы.
Она думала о том, знает ли он, что с каждой минутой ее томление только возрастает.
Наконец они снова вернулись в дом.
– Тебе нужно кольцо, – тихо сказал Рэйф. – Если хочешь, можешь надеть что-нибудь из семейных драгоценностей, но я также попрошу ювелира приехать к нам домой и привезти что-нибудь на выбор. И я не уверен, что нам стоит объявлять о нашей помолвке через какую-нибудь газету…
– О нет! – побледнела Мариса. – Мне даже в голову такое не приходило.
– Хотя рано или поздно журналисты обо всем узнают, – чуть напряженно ответил Рэйф. – Не нужно удивляться, если пойдут какие-то слухи, но я постараюсь сделать все для того, чтобы пресечь их.
– Мне не нужно кольцо, – возразила Мариса.
– Напротив. – Рэйф произнес это слово таким тоном, что Мариса поняла: хочет она того или нет, но кольцо у нее будет.
– Зачем?
– Такое кольцо говорит о серьезных отношениях. Чтобы удовлетворить любопытство окружающих, включая твоего бывшего мужа, нам нужно использовать всю необходимую атрибутику. И нужно устроить какую-нибудь вечеринку. Мои друзья захотят познакомиться с тобой.
– Думаешь, в этом есть необходимость?
– Да. Надеюсь, они тебе понравятся.
– Ты хочешь, чтобы я играла роль хозяйки дома? – вежливо поинтересовалась Мариса.
– Конечно, – с улыбкой ответил Рэйф.
Его тело полыхнуло огнем, когда он провел взглядом по мягким очертаниям ее чувственных губ.
Очень скоро он отнесет ее к себе в постель и не даст ей возможности передумать, сделав ее своей самым простым из всех способов.
Возможно, Мариса согласилась на эту помолвку только для того, чтобы защитить маленького Кира, но она не стала отпираться, что их влечение взаимно.
Иногда Рэйфу казалось, что он родился циником. Если так, то его цинизм с уходом матери только укрепился. Он определенно сомневался в существовании любви, того романтического чувства, которое воспевали поэты. Рэйф подозревал, что это всего лишь временное помешательство, перед которым он рано или поздно тоже не устоит.
Он понимал, что такое желание и дружба. И то и другое он испытывал по отношению к Марисе, а еще он уважал ее за то, как она заботится о своем сыне, возможно, потому, что его собственная мать продала его за десять миллионов долларов.
Поцелуй Марисы говорил о том, что она будет пылкой и чувственной любовницей. А еще она была потрясающей собеседницей и с легкостью вписалась в ритм жизни Теваки.
– Ты похож на льва, который наблюдает за антилопой, – вдруг сказала Мариса. – Он в предвкушении, но вместе с тем доволен, потому что знает, что его добыча никуда не денется. Мне становится не по себе.
Рэйф запрокинул голову и громко захохотал. Но ни слова не сказал о том, как точно она угадала его чувства.
– Я не думал категориями хищника и жертвы, – возразил он, – и уж точно не собирался никого убивать. Наоборот, мои мысли и чувства можно назвать скорее сладострастными.
