– На севере находится Оушен-Бич, а на юге – залив, – пояснил Рэйф. – Это единственная безопасная гавань на полсотни километров. В плохую погоду здесь укрывались баржи, которые развозили товары по всему побережью, пока не построили дороги.
– Здесь очень красиво, – сказала Мариса.
Когда они подъехали еще ближе, она заметила вертолет, стоявший перед ангаром.
Что тут удивляться, конечно же у такого человека, как Рэйф Певерил, должен быть под рукой свой собственный вертолет.
Интересно, летает ли он на нем сам, без пилота?
Может быть…
– Этот дом построен в двадцатые годы, – сказал Рэйф. – Он пережил небольшую реконструкцию, но в целом остался таким же, как в прежние времена.
В его голосе не было ни тени восторга, и Мариса начала задаваться вопросом: не принимает ли он как должное и сам дом, и его великолепные окрестности? С легкой завистью она попыталась представить, каково это – знать, что в этом поместье жили твои предки, что здесь твои корни, место, которое ты можешь назвать домом…
Они въехали в огромные ворота, проехали просторную парковку и остановились перед гостеприимно распахнутой парадной дверью.
– Вы, наверное, проголодались. Лично я очень хочу есть.
– Я тоже, – пропел Кир.
– Я так и подумал, – ответил Рэйф, – поэтому позвонил своей домоправительнице, чтобы она приготовила что-нибудь для маленького мальчика. А еще я хотел спросить: не желаете ли вы после обеда прогуляться на пляж? – понизив голос, обратился он к Марисе.
Но Кир обладал прекрасным слухом и тут же закричал:
– Да, мы очень хотим пойти на пляж! Пожалуйста, мистер Певерил, и спасибо, – добавил малыш.
– Очень любезно с вашей стороны, – бесцветным голосом сказала Мариса.
Рэйф был слишком проницательным, чтобы не догадаться о ее чувствах, но не подал и вида, пока они не вышли из машины.
– Прошу прощения, – извинился он. – Я не думал, что Кир услышит. Я давно не имел дела с детьми. Если сегодня не самый лучший день для прогулок, мы можем пойти туда в другой день.
– Все же мы бы хотели пойти туда сегодня, не так ли, Кир?
– Да, пожалуйста, – с мольбой в голосе ответил мальчик.
Рэйф посмотрел в открытую дверь:
– А вот и Надин, которая управляет Мануваи железной рукой.
Домоправительница, стройная энергичная дама лет сорока с небольшим, широко улыбнулась в ответ:
– Здесь только один босс, и это не я. Обед готов. Надеюсь, ни у кого нет никакой аллергии, которую следовало бы учесть при готовке.
– Ничего такого нет, спасибо, – ответила Мариса. Ее сын отличался отменным здоровьем. Она посмотрела на Кира и вздохнула, увидев его ладошки.
– Но сначала нужно помыть наши ручки.
Обед подавали в залитой солнцем уютной столовой. Ее широкие стеклянные двери выходили на террасу, с которой открывался великолепный вид на луга и море. Кир поглощал еду с присущим ему энтузиазмом, но все его разговоры сводились к прогулке на пляже.
После того как он во второй раз заверил присутствующих, что совсем не голоден, Рэйф опередил Марису и серьезно посмотрел на мальчика:
– Мы пойдем на пляж, когда закончим наш обед и после того, как я сделаю один звонок. Поэтому придется немного подождать.
Кир не стал возражать. Марисе стало не по себе, что случалось не впервые, когда она подумала о том, не лишает ли своего сына чего-то очень важного тем, что ее сын растет без отца.
С тех пор как в прошлом году умер ее собственный отец, Кир лишился мужского влияния, и Мариса видела, что ему очень по душе общество Рэйфа.
Годы шли, и эта пропасть грозилась обернуться настоящей проблемой.
– Хватит переживать, – сказал Рэйф.
Мариса удивленно подняла глаза и встретила его изучающий взгляд.
– Я не переживаю, – не совсем честно ответила она, чувствуя, как гулко застучало ее сердце.
– И не стоит. Все уладится, вот увидите.
Проницательность Рэйфа заставила ее занервничать. Было бы слишком легко привыкнуть полагаться на его силу.
– Мы всегда называли это место детским пляжем, – заметил Рэйф, когда они спускались вниз к подножию скалы. – Здесь очень безопасно.
– И невероятно красиво, – добавила Мариса и посмотрела по сторонам.
Эта изумительная граница между морем и землей – бриллиантовое небо, невысокие рыжие скалы, которые держались вместе, скованные крепкими корнями деревьев, соль и песок, пронзительные крики чаек и бескрайний океан – заставляла тосковать по дому уехавших в другие страны новозеландцев.