Всемирный следопыт, 1926 № 07 - страница 44
Я с вечера распорядился, чтобы носильщики отправлялись к лагерю пешком, и лег спать. В пять часов утра мой старший проводник разбудил меня и об'явил, что закваллахи уже пришли и желают говорить со мной.
Оказалось, что плотовщики предлагали мне немедленно отправиться в путь, так как до реки нужно было итти еще целую милю пешком.
Я согласился, и плотовщики, взвалив на себя плот, разобранный на части, отправились к реке. Дойдя до берега, они выбрали удобное место для сборки и окончили работу меньше, чем в полтора часа.
Легко себе представить, что козьи да и бычьи меха трудно сохранять непроницаемыми для воздуха. Они делаются из целых шкур, и воздух надувается через одну из ног в то время, как все другие отверстия крепко завязываются. Шкуры держат сухими, когда они висят без употребления, а перед надуванием тщательно вымачивают.
Когда надутые шкуры привязывают к раме, плот лежит вверх ногами, т.-е. рама внизу, а шкуры наверху, но, когда он надут и спущен на воду, шкуры находятся внизу, а рама наверху.
Конечно, вид плота был самый неуклюжий, но я так мало знал этот способ путешествия, что заранее радовался предстоявшей увеселительной поездке, которая однако, очень скоро превратилась в опасный и утомительный подвиг.
Прежде чем занять свои места на плоту, пришлось пройти немного вброд, потому что в мелкой воде шкуры можно было разорвать о камни. Но вот мы добрались, наконец, до глубокой воды, команда разместилась по четырем углам; мы с проводником уселись на деревянной раме, при чем нам было строго запрещено вставать на ноги, чтобы не разорвать находившиеся под рамой шкуры.
Ветер был довольно сильный и, когда мы выплыли на середину реки, то встретили бушующие волны.
Поглощенный созерцанием окружавшей меня природы и любуясь ловкостью, с которой команда направляла плот, я не заметил, что края рамы все ниже и ниже опускались к воде. Это происходило от того, что меха плохо держали воздух и теряли свою пловучесть.
Пришлось командовать: «Все к воздушным насосам!», а это означало, что все четыре плотовщика стали на колени и изо всех сил принялись надувать меха через ноги.
Не успели они справиться с одной бедой, как подоспела другая. Два меха отвязались и вылезли из-под рамы, куда их пришлось водворять снова. Плот в это время подвигался со скоростью шести-семи миль в час, а иногда и значительно скорее, благодаря быстрому течению, и его пришлось слегка задерживать.
Через несколько времени движение нашего плота замедлилось. Оказалось, что мы плывем по мелкой воде и шкуры задевают за дно. Если бы плотовщики не сразу заметили это, шкуры могли бы разорваться, и тогда, кто знает, сколько времени пошло бы на их починку. Оглянувшись кругом, я увидел, что мы несемся прямо навстречу торчавшим из воды подводным скалам.
Мой проводник тревожно закричал, предупреждая плотовщиков об опасности, а я невольно стал думать о том, как мне поступить в случае, если рама сломается или шкуры будут порваны подводными скалами и плот пойдет ко дну.
Мы мчались все быстрее и быстрее, волны прыгали кругом нас и обдавали нас целыми потоками брызг. Один раз нас бросило на громадную волну, высотой в целую стену, которая обрушилась на плот и заставила легкую раму издать треск. И тут же нас подхватила другая волна и еще быстрее понесла куда-то вбок, к берегу. Мы вцепились в раму изо всех сил, потому что сорваться с плота в стремнинах и водоворотах потока означало бы верную гибель.
Мы слышали сквозь шум воды, как закваллахи молили аллаха о спасении.
Плот несся по воле течения, но я ясно видел, что плотовщики все время держали свои шесты наготове, чтобы оттолкнуться от торчавших из-под воды скал, грозивших нам то с одной, то с другой стороны. Нас то-и-дело обливало с головы до ног, но я мог думать только об одном, — хорошо, что плот еще держится и никого из нас еще не смыло в реку.
