Внимательно выслушали мы рассказ Якова Павловича Афанасьева. Ведь нам предстояло идти по его следам. Надо ли говорить, что каждое слово Афанасьева мне врезалось в память на всю жизнь. И я не могу удержаться, чтобы не познакомить читателя с подробностями похода «Щ-304».
Лодка отправилась в плавание, как я уже говорил, в первые дни июня. Ей пришлось буквально продираться через минные поля, словно сквозь густой кустарник. Не раз лодку преследовали и нещадно бомбили корабли противника. Корпус «щуки» из прекрасной стали выдержал все удары. Единственно, чего боялся командир, что из-за какой-нибудь слепой случайности не дотянет до той минуты, когда сможет передать в штаб радиограмму о фарватере, которым лодка форсировала гогландский в порккала-уддский рубежи, о минных полях и дозорных кораблях в Финском заливе. К счастью, все обошлось, донесение передали и приступили к «охоте».
15 июня при очередном осмотре поверхности моря Афанасьев увидел в перископ судно. Одновременно поступил доклад от гидроакустика, услышавшего шум винтов. Через три минуты командир снова поднял перископ. Сомнений не было — перед ним вражеский транспорт.
Подводная лодка пошла на сближение. Афанасьева несколько озадачило отсутствие охранения. Но вскоре он увидел два тральщика — они шли слева чуть впереди охраняемого судна.
Лодка все ближе подходила к намеченной командиром точке залпа. Изредка поднимали перископ, чтобы уточнить расчеты на стрельбу. Очень важно, как можно меньше времени держать перископ над водой, иначе можно испортить все дело — враг заметит угрозу, транспорт сразу отвернет в сторону, а корабли эскорта немедленно атакуют лодку. Чтобы экономить каждую секунду, Афанасьев перед подъемом перископа присаживался на корточки и, едва нижняя головка длинной стальной трубы появлялась из шахты, быстро откидывал рукоятки и тянулся вслед за окулярами вверх до тех пор, пока перед взглядом не открывалась поверхность моря. Затем короткий жест («Стоп поднимать!»), быстрый разворот трубы на цель, и через несколько секунд: «Убрать перископ!» За эти секунды Афанасьев успел определить дистанцию до цели и ее курсовой угол, а помощник командира по специальной шкале, кольцом охватывающей трубу перископа, — направление на цель, или, как говорят моряки, пеленг цели.
Атака складывалась хорошо. В нужный момент командир подал команду торпедистам, выстрелили из двух носовых аппаратов. Через семьдесят пять секунд раздался взрыв: одна из двух торпед попала в цель. Транспорт водоизмещением десять тысяч тонн, нагруженный войсками и боевой техникой, отправился на дно.
Немцы даже и мысли не могли допустить, что это дело рук советских подводников. Решили, что транспорт подорвался на случайной мине, и на всякий случай тщательно протралили этот район.
На следующий день «Щ-304» атаковала еще один крупный транспорт. Но на судне заметили следы выпущенных лодкой торпед и успели отвернуть. Афанасьев хотел потопить врага артиллерией и приказал всплывать. Но едва рубка «щуки» показалась над водой, как с транспорта открыли огонь из двух имевшихся на нем пушек. В дуэль вступать было рискованно. Пришлось срочно погрузиться.
В последующие дни лодку долго преследовали вражеские катера, от которых удалось оторваться, только сменив район плавания.
18 июня Афанасьев с большим трудом — по малым глубинам, ежеминутно рискуя нарваться на мину, — провел лодку на рейд Палдиски, рассчитывая там найти вражеские суда. Но увидел лишь три малых катера-охотника, на которые бессмысленно тратить торпеды.
Вернулись в район, где был потоплен транспорт. Снова лодку обнаружили вражеские корабли. Посыпались глубинные бомбы. Одна из них взорвалась очень близко, «щуку» сильно тряхнуло, и на глубине сорока метров она с ходу врезалась в затонувшее судно. Мало кто из подводников удержался на ногах. Командир тоже упал, больно ударившись головой. Моментально вскочил на ноги, хотя в глазах еще плыли радужные круги, и крикнул:
— Осмотреться в отсеках!
Почему-то эта команда даже в самой, казалось бы, безвыходной обстановке всегда действует на подводников ободряюще. Видимо, дело тут в том, что исходит она из центрального поста, а раз из центрального командуют, значит, лодка еще живет, значит, не все пропало, можно еще бороться.
