Корнева у входа в конференц-зал встретила большая группа оживленно толкующих приезжих.
– Александр Иванович, – остановил его один, широколицый брюнет неопределенной национальности, – разрешите наши недоумения.
– Слушаю вас, – сказал Александр Иванович тоном радушного хозяина; он был парадно одет, выбрит, подстрижен и испытывал симпатию ко всем. – Что другое, а недоумение разрешить легко. Итак?
– Вот в программе стоят числа: 8а апреля, 8б… и так до «д». Это значит, что мы будем здесь находиться в командировке пять суток, так?
– Да.
– И все это сегодня, 8 апреля?
– Точно.
– Но… кто же нам оплатит суточные за пять дней?
– И гостиничные, – вступил второй. – Ведь квитанции нам выпишут за восьмое от «а» до «дэ»!
– Наша бухгалтерия такие штуки не пропустит, – сказал первый. – Для нее эта ваша программа – филькина грамота.
– Люди-то в большинстве на пять дней командировочки выписали, – заговорил третий, явный москвич: лысый, курносый, в очках и с широкой бородой, похожей на перевернутую шевелюру, – а, Александр Иваныч? Ну и отметь нам убытие тринадцатым апреля. Загодя, а? По человечеству, едренать. Денек у вас, четыре в Катагани. Апрель, юг, южаночки… Так сказать, сегодня ты, а завтра я.
Остальные глядели на главного инженера с ожиданием. Корнев захватил нос ладонью, смотрел задумчиво; его симпатии поувяли. Есть люди, для которых – чем бы они ни занимались: наукой, хлебопашеством, политикой, литературой, все равно – главное создать атмосферу пошлости; в этом их самоутверждение. «Надо же – нарваться на таких… Ну, хорошо».
– Загодя? – простецки улыбнулся он лысому. – Ну что ж, едренать, как говорится, значицца, эт можна… Давайте ваши командировочки.
Человек пять протянули ему командировочные удостоверения; но лысый москвичек, свойский, интеллигентно двигающий науки с матерком и смефуечками, воздержался – тон Корнева его насторожил.
– Вот что, друзья, – миролюбиво продолжал главный инженер, – вы волею судеб и нашими стараниями попали в Шар, в НПВ, в мир, о котором не могли мечтать ни Лобачевский, ни Эйнштейн. Даже если бы вас командировали на другие планеты, вы не увидели бы там то, что у нас. И вместо того, чтобы радоваться, что с вас за это не берут деньги, так вы еще с такими запросами!.. Валентин Осипович, – подозвал он стоявшего неподалеку референта Синицу и, когда тот подошел, вручил ему командировочные бумажки, – этим пятерым отметьте убытие немедленно, с указанием часа, заберите у них приглашения… – Он повернулся к делегатам. – И чтоб духу. вашего здесь не было! Езжайте туда, где с суточными и квартирными все в порядке. Если бы мы здесь так копеечничали, заботились только о том, чтобы вырвать все, что положено, а при случае урвать и что не положено, – ничего этого не было бы.
– Да не-ет… – все пятеро протянули руки за удостоверениями, – не надо. Мы же только выяснить. Извините!..
Референт смотрел на Корнева вопросительно. Лысый отступил на шаг, отвернулся.
– Ладно, – сказал Александр Иванович, – раздайте, – и пошел в зал.
– Как он смеет с нами так разговаривать, – произнес позади злой голос, – он же даже не кандидат наук!
Корнев не обернулся.
И забурлила разливанным морем слов, засверкала фактами, заискрилась догадками и идеями, заблистала обобщениями и теориями конференция. Отгремел, вызвав смятение умов и массу вопросов, пленарный доклад Пеца «Физика Шара»; Валерьян Вениаминович тряхнул стариной, даже о «белых пятнах» в исследованиях НПВ говорил по-профессорски уверенно и непреложно. Доклад Корнева в следующий условный день многие по-студенчески конспектировали; ловили каждое слово, просили: «Не так быстро, пожалуйста!»
Потом пошли секции. Сшибались лбами противоположные мнения, вспыхивали острые споры. Иные оппоненты добивали один другого и в порядке обсуждения, и в порядке ответа на обсуждение. и в коридорах, и после, когда, поднявшись после трудного «условного дня» в гостиницу «Под крышей», располагались ко сну.
На четвертый условный день 8 г апреля на секции краевых явлений шарахнул потрясающий, возмутительный по общему смыслу докладище «К вопросу о пучкообразном схождении гравитационных линий вблизи Шара» Борис Борисович Мендельзон, глава отдела упомянутых явлений в НИИ НПВ. Возмутительность его почуяли еще по аннотации в программе – аудитория была переполнена. Александр Иванович тоже пришел, устроился позади, но был узнан и перетянут в рабочий президиум.
