Левин с ужасом вспомнил предсказание мага.
«Шторы рвут, диваны грызут, по квартире стаей носятся, писают, какают, лают, визжат…»
Праздновать с Титовым женский день расхотелось. Захотелось удрать из этой квартиры подальше, может быть, даже к маме, у которой отродясь не водилось никаких собак…
– Что молчишь? Удивлен? Ну, Левин, ну ты и даешь! – развеселился Титов. – Кобеля от сучки отличить не можешь!
– Это какая порода? – чувствуя сильную сухость во рту, спросил Левин.
– Шикарная! Шикарная это порода! Дворняжеского роду девчонка, но сенбернары в родне у нее точно были! Фильм «Бетховен» смотрел?
– Про композитора?
– Про собаку, балда! Вот и у тебя родится куча маленьких бетховенят!
– Куча… – эхом повторил Левин, чувствуя, как жажда дерет глотку и как хочется сделать ноги от надвигающейся лавиной судьбы. – Куча бетховенят…
– Не забудь мне кобелька одного оставить, – распорядился, вставая, Клим. – Заберу в свою псарню до кучи!
– Не забуду… – пробормотал Левин.
Получалось, что магический шар не врал?.. Получалось, что дикие пророчества господина Андрейкина начинали сбываться?..
В голове у Левина навязчиво зазвучали первые аккорды Пятой симфонии Бетховена.
Куча бетховенят…
«Так судьба стучится в дверь», – говорил кто-то про первые аккорды Пятой симфонии. Чуть ли не сам Бетховен это и говорил…
У Левина не хватило духу выгнать Пантагрюэля за дверь, настолько мистическим казалось его превращение из кобеля в беременную суку.
В полубессознательном состоянии Лев накрыл на стол. Выпивки, которую купил Левин, оказалось раза в два больше, чем закуски, которую привез Клим.
– Слушай, а он ничего, – жуя салат из кальмаров, сказала Нора.
– Кто? – Дина залпом выпила третий фужер мартини.
– Левин твой. На актера похож… на этого, как его…
– Депардье!
– Точно! И очки ему очень идут. Вполне такой благородный лорд, не чета твоему хлюпику Стасику. Даже странно, что вы с этим лордом до сих пор не…
– Замолчи! Ненавижу Левина. И Депардье тоже.
Последние слова Дины заглушили раскаты тяжелого рока, грянувшие из соседней комнаты.
– Вот гады! – Нора от возмущения чуть не подавилась салатом. – Ну ничего, мы им сейчас зададим! У тебя музыка есть?
– Есть. Симфоническая.
– Вшивая интеллигенция! Что, ни Раммштайна, ни Блэк Саббата, ни хотя бы Верки Сердючки?!
– Нет. Шнитке, Прокофьев, Рахманинов, Щедрин, Сибелиус…
– Сибелиус! – передразнила ее Нора. – А впрочем, давай-ка зарядим Шнитке, он любую тяжесть перебодает своими синкопами.
Диск плавно уехал в плеер, из колонок тут же грянула какофония звуков симфонического оркестра. Знаменитый Шнитке, схлестнувшись с басами рока, сотрясал стены, рвал перекрытия, сбивал сердечные ритмы и нарушал дыхание…
– Уф-ф-ф! – потрясла головой Нора. – Кажется, получилось.
Дина чувствовала, что напивается. Мартини был сладким, пился легко, пьянил благородно – без водочного угара и пивного дешевого хмеля.
Норе для веселья алкоголя не требовалось, хватало незапланированной беременности. Она вскочила на диван и начала прыгать, высоко задирая ноги.
В соседней комнате тоже творилось полное безобразие. К тяжелому року примешивались дикие вопли, удары в стену и разудалый свист.
– Нам их не перебузить! – крикнула Дина, стараясь перекричать музыку.
– Ничего, сейчас пацаны на подмогу приедут! – в ответ провопила Нора.
– Какие еще пацаны?!
– Я же стриптиз заказала! А то ты не знаешь!
– Забыла, – схватилась за голову Дина. – Мне тут еще пацанов не хватало…
– А этот дружок Левинского, он кто – олигарх?!
– Почему олигарх?
– На «Навигаторах» простые люди не ездят!
– Мне нет дела до дружков Левина. А тебя почему он волнует?
– А то ты не понимаешь! – захохотала Нора.
– Нет, не понимаю.
– Гад он! Олигархическая сволочь. Но машина у него… Я влюбилась с первого взгляда!
– Тебе нельзя! – заорала Дина. – Ты же бе-е… – Она испуганно закрыла себе рот рукой, вспомнив о запрете упоминать проблему беременности.
– Я же в машину, балда! Какая тачка! Мне никогда такой не купить, даже если с утра до вечера вычитывать рукописи самых топовых авторов!
– Дался тебе этот «Навигатор»! Гроб на колесах на тысяча и одно место. Легче в автобус влюбиться.
