Вопросительно сдвинутые брови омрачили черты лица Лукаса.
— Я думал, ты знаешь это.
Роуэн подошёл и плюхнулся на колени вампира, ёрзая до тех пор, пока не нашёл именно то место, которое хотел — то, где он мог почувствовать твёрдый член Лукаса, прижимающийся к его заднице. Это действительно было идеальное место, чтобы прижаться.
— Я знаю это, но мне нужно позвонить и поговорить с моей семьёй. Я надеялся, что ты будешь со мной во время этого разговора.
Роуэн начал наглаживать края шёлковой рубашки Лукаса. Сначала он признается, что нервничает из-за разговора с родителями.
— Я ещё не говорил им о нас.
— Ты боишься, что они расстроятся?
— И да, и нет, — Роуэн пожал плечами. — Думаю, они будут счастливы, что я нашёл свою вторую половинку, но...
— Это потому что я мужчина?
Взрыв хохота вырвался из уст Роуэна.
— Нет, они знают, что я гей, и у них нет проблем с этим.
— Из-за того, что я вампир?
— Опять же, и да, и нет. Я думаю, они будут беспокоиться, пока не познакомятся с тобой и не увидят, как сильно ты меня любишь, но...
Лукас выгнул бровь.
— Ты думаешь, что я люблю тебя?
— А то, — Роуэн закатил глаза. — Я знаю, что ты меня любишь.
— И как ты пришёл к этому выводу?
— Если бы ты не любил меня, не приставил бы ко мне так много телохранителей. Ты защищаешь только тех, о ком беспокоишься, и ты беспокоишься обо мне.
Он смотрел на Лукаса сквозь ресницы. Мужчина выглядел немного потрясённым. Роуэн не мог не задаваться вопросом, знал ли Лукас, что был также любим.
— Я тоже тебя люблю.
— Ты уверен, Роуэн? — прошептал Лукас. — Я знаю, что спаривание очень многое значит для волков, но ты уверен, что это не связь, которую ты чувствуешь?
Его ответ, казалось, был действительно важным для Лукаса, поэтому Роуэн на некоторое время задумался об этом, прежде чем ответить.
— Да, я чувствую связь с тобой. С самого начала. Вот почему я ушёл, когда ты расстроился из-за того, что я волк. Я чувствовал, что моя душа разрывается.
— О, анамхара, — Лукас выглядел таким раскаивающимся. — Я знаю, что в самом начале получилось не очень удачно. Я был просто в шоке и клянусь, что сейчас это уже не беспокоит меня.
Роуэн похлопал вампира по груди.
— Я знаю, — ухмыльнулся волчонок. — И именно поэтому твои яйца всё ещё при тебе.
— Роуэн, ты должен прекратить угрожать, что лишишь меня яиц.
— Неа, — волчонок сморщил свой носик. — Это будет держать тебя в узде.
— Только потому что я боюсь, что ты действительно сделаешь это.
— Не беспокойся, сладкий. Мне, оказывается, нравится, что они там, где сейчас.
— Пока не разозлю тебя, — прорычал Лукас.
Роуэн выгнул бровь.
— Тогда не зли меня.
— Роуэн.
Волчонок усмехнулся и начал снова разглаживать ткань на груди Лукаса. Не то чтобы рубашка была мятая, но Роуэну очень нравилось касаться своей пары.
— Сейчас, как я и сказал, я чувствую связь с тобой. Но чувство брачной связи не означает, что волки автоматически влюбляются в свою пару. Для этого нужно нечто большее.
— Нечто большее, чтобы влюбиться в меня?
— Чёрт возьми, да!
Роуэн расхохотался, глядя на недовольное хмурое лицо Лукаса.
— Ты, любовь моя, не только заботливый. Ты ещё эгоистичный, властный и чертовски упрямый, когда это выгодно для тебя.
— Эй!
— Ты также защитник, собственник и доминант.
— Не уверен, что это лучше, Роуэн.
— О, лучше, поверь мне.
Волчонок развернулся так, что смог покачивать ногой, сидя на коленях Лукаса, а затем сел снова лицом к нему.
— Ты эгоист, потому что у тебя есть право таким быть. Ты возглавляешь большое количество людей и делаешь это очень хорошо.
— Спасибо.
— Не благодари меня. Я ещё не всё сказал, — Роуэн усмехнулся. — Ты властный и упрямый, но я думаю, ты и должен быть таким при твоём высоком положении. И ты защищаешь тех, кем руководишь и о ком заботишься. Я знаю, что ты отдашь свою жизнь, чтобы сберечь любого из нас.
— Это мой долг как электуса.
— Это больше, чем долг для тебя, Лукас. Это — кто ты есть на самом деле.
Роуэн наклонился вперёд и чмокнул вампира в губы.
— Ты собственнически относишься к тем, о ком заботишься, кого любишь, потому что хочешь обезопасить их. Потеря хоть одного из твоего клана причинит тебе боль. Потеря любого кого ты любишь, уничтожила бы тебя.
