— Так было нужно, — коротко ответил волшебник, давно пожалевший, что не ввел ее в курс дела.
— Нужно? — удивилась девушка. — Кому?
Дед не ответил. Он улыбался. Старик только сейчас разглядел свою внучку.
— Как же ты повзрослела.
— Так шесть лет прошло, — тихо ответила Маша.
В комнате повисла тишина. Дед тихо распростер объятия.
— Знаешь, радости от того что я тебя вижу, намного больше чем обида на тебя, — произнесла Маша. — Но, я пока не готова тебя обнимать.
— Ох, дорогая моя, если бы ты знала, как мне тяжело все это давалось. Скрывать от тебя что-то — полбеды. А вот не иметь возможность видеться с тобой.
— Деда, ты от ответа то не уходи. Зачем был весь этот маскарад?
Старик отошел от внучки и посмотрел в окно.
— Тебе подобрать ответ, который больше похож на правду, или же рассказать, как есть на самом деле?
Маша прищурилась.
— Расскажи мне, пожалуйста, как есть на самом деле. И что бы это было похоже на правду.
У волшебника запершило в горле, он подошел к комоду с графином воды и, наполнив стакан, быстренько осушил его.
— Ты ведь уже поняла, что мир немного иной, нежели ты думала раньше.
— Есть подозрения, — Маша кивнула.
Старик был уверен, что его внучка достойно воспримет все то, что ему необходимо поведать ей. Он ведь с детства готовил ее: рассказывал сказки, присылал необычные письма и дарил волшебные подарки.
— Кирилл Удальцов не твой дедушка.
Маша опешила.
— Что? То есть ты не мой дед?
Старик рассмеялся.
— Нет же. Я твой дедушка. Дело в том, что я не Кирилл Удальцов.
— Стоп. Не поняла.
— На самом деле, меня зовут Эрнест Горвин и я один из семи старейшин.
— А Кирилл Удальцов, кто тогда?
Старик подошел ближе и присел в потрепанное зеленое кресло.
— Никто. Ты не являешься, и никогда не являлась родственницей Удальцовых. Ты помнишь, когда тебе было семь, мне пришлось отдать тебя Елизавете?
— Ну, — кивнула девушка. — Это твой первый ужасный поступок.
Старик виновато пожал плечами.
— У меня возникли проблемы с магистериумом.
— О-о-о-о, — злобно протянула Маша. — Опять этот магистериум.
— Это, то место, где отвергают любую магию и пытаются стереть все ее следы, — пояснил дед. — Мне пришлось скрыться. Остальные старейшины были более прозорливы и скрылись намного раньше. Я не мог подвергать тебя опасности, ты ведь была маленькой девочкой. Твой покойный дядя Филипп… то есть, он, конечно же, ни какой тебе ни дядя. Я однажды помог ему в одном очень важном вопросе, который к нынешним обстоятельствам ни как не относится. Но! Я попросил взять тебя в его семью. Он со своим отцом, Кириллом Удальцовым, не разговаривал много лет, и я знал, что они так и не помирятся. Это было на руку мне. Даже после смерти Филиппа, я мог, продолжать исполнять роль твоего единственного дедушки. Елизавета, так ничего и не заподозрила. Для нее самое важное это наследство.
Маша решила присесть и тихо опустилась на противоположное кресло.
— А почему было не сказать, что это приемная семья?
— Ну, во-первых, неизвестно, как тогда бы к тебе отнеслась твоя тетка. Ты бы не смогла промолчать, это очевидно. А она и так не самая добрая женщина и навряд ли согласилась бы растить сироту. Во-вторых, я не хотел вызывать подозрений. Никто из магистериума не знает, что у меня есть внучка. И мне не хотелось, что бы они узнали. Это подвергло бы тебя дополнительной опасности. Кто знает, на что они могут пойти, ради истребления последних волшебников. Хотя могу, заверит тебя, они способны на очень страшные вещи. Я даже не знаю, что стало с остальными старейшинами. Живы ли они? — Старик с нежностью и преисполненный чувством вины, посмотрел на любимую внучку. — Но самое главное, я хотел, чтобы у тебя была семья и дом. В детстве это имеет большое значение. Семья ребенку необходима так же, как и старику. Дом это мир, в котором они живут. Я не хотел тебя этого лишать.
— В хорошую, однако, семью ты меня отправил. Ничего не скажешь… Так стоп! Погоди-ка! А мои родители? Те, что погибли. Они мне кто?
Старик поджал губу и невольно опустил глаза.
— Никто.
— Что? — взревела Мария. — На моей полке, все это время стояла фотографии чужих мне людей? Дед!
