Да, в этом ему не откажешь, горько подумала Лора. Он умеет убеждать. А у нее совсем нет сил бороться. Она слишком измучилась.
— Ну хорошо, Дирк, — вздохнула Лора. — Пять минут. Но лучше я сяду, — добавила она, потому что комната начала вдруг медленно поворачиваться вокруг нее.
— Что с тобой? — встревоженно спросил Дирк.
Он бережно довел ее до гостиной и усадил на диван. Лора перевела дыхание и выпрямилась, иронически наблюдая за его суетливыми движениями.
— Я чувствую себя прекрасно, спасибо. Можешь сказать то, что хотел, Дирк. Только оставайся там, где стоишь. Я не хочу, чтобы ты сидел рядом со мной.
Он вздрогнул от ее слов, как от удара.
— Морри предупреждал меня, — пробормотал он. — А я не послушал его. Я был слишком упрям и самоуверен. Чертов осел!
— Минута уже прошла, — напомнила Лора ледяным тоном.
Беспомощным жестом он всплеснул руками и прошелся по комнате, потом круто повернулся.
— Не перебивай меня! — хрипло выкрикнул он, сверкнув глазами. — Я объясню тебе все, сколько бы времени мне ни потребовалось. Слишком много мы можем потерять, слишком много поставлено на карту у нас с тобой, чтобы принимать в расчет женское самолюбие и воображаемые обиды.
Лора смотрела на него, не отрывая глаз, и видела стиснутые кулаки, напряженные мускулы, поднятые плечи. Как он великолепен — превосходный, дикий образец мужской красоты и силы, загнанный в угол, но не признающий свое поражение, готовый бороться до конца.
Такие мужчины в доисторические времена становились вожаками стаи, мелькнуло в голове у Лоры. Он царил бы над всеми дочерями Евы. Как племенной жеребец в табуне или матерый олень на вершине горы, чьи рога больше и сильнее, чем у соперников. Что же тут удивительного, что и я не сумела устоять перед ним, мрачно призналась она самой себе.
Он сделал два шага по направлению к ней, и его негодование сменилось выражением такой боли и страдания, что Лора пришла в смятение. Это был уже совсем другой Дирк. Куда девалась его надменность? Его чувство превосходства? В глазах, приковавших ее взгляд, светилось одно только мрачное отчаяние.
— Не знаю, с чего начать, — признался он вдруг, и непривычным для него жестом потер лицо ладонями. — Почему мне не пришло в голову, что возможен такой конец? Я не понимал, чем рискую, — он схватился за голову, голос его стал взволнованным, беспокойным, как и его движения.
— Неважно у меня получается, — он засмеялся сухим жестким смешком. — Напомни мне, чтобы я никогда не брался защищать в суде близкого мне человека. Я заварю такую кашу…
Лора не могла отвести от него глаз. Перед ней был совершенно незнакомый ей человек. В душе шевельнулась слабая и совершенно безумная надежда, что, может быть, все совсем не то, каким казалось. Она видела, что сейчас его отчаяние, его горестное волнение было неподдельным. Неужели существует невероятное, сказочное объяснение, которое поставит все на свои места и черное сделает белым? Но каким волшебством?
— Ты просила меня не лгать, Лора, — произнес он с трудом. — Это справедливо. Лжи больше не будет…
Пытаясь успокоиться, он принялся мерить шагами комнату, и рассказ его поразил Лору своей невероятностью.
— Я как-то сказал, что женился на тебе, не чувствуя любви… Это ложь номер один. Я любил тебя. Любил так, что пошел бы ради тебя на убийство. Я любил тебя и тогда, когда ушел, и сейчас я люблю тебя!
Лора задержала дыхание. О, Господи, сделай так, чтобы это не оказалось ложью, молилась она.
— Ложь номер два… Я сказал, что предпочитаю беспечную, холостяцкую жизнь семейным обязанностям.
Он горько рассмеялся.
— Проклятье! Мне она давно опротивела. Я ненавидел свою свободу. Я так тосковал без тебя. Ты думаешь, зачем я поставил столько денег на этих глупых лошадей? Да потому, что для меня ничего не имело значения. Я думал, что ты меня больше не любишь. Я думал — впрочем, поделом мне, я заслужил эти мысли. Когда я увидел тебя после похорон матери, я понял, что ошибался. Твой взгляд, Лора, разрывал мне сердце. Мне хотелось обнять тебя, утешить, сказать, как ты мне дорога. Но что-то удержало меня. Наверное, тогда и возникла сперва неопределенная идея, которая некоторое время назад уже зародилась в моем подсознании.
