Внезапно сделанная мисс Баретт и детьми петля поползла вверх, соскользнула с дерева, и тугой, как тетива, канат оказался над водой.
Дели первая заметила опасность.
– Канат! – закричала она. – Канат соскочил!
– Ложись! – крикнула мисс Баретт и, увлекая за собой Дели, плашмя рухнула на дно лодки.
Но Адам, который стоял спиной к дереву, не успел увернуться. Канат просвистел над лодкой, и он, получив удар по плечам, полетел в воду. Ошеломленные случившимся, все замерли. Через несколько секунд впереди лодки из воды вынырнула голова Адама, но неспособный сопротивляться течению, мальчик в следующее же мгновение оказался под лодкой. Потом все повторилось. Но в третий раз Адам вынырнул рядом с лодкой, и мисс Баретт, перегнувшись через борт, втащила мальчика внутрь. Адам здорово нахлебался воды и никак не мог прийти в себя. Увидев, что Адам в безопасности, хозяин баржи приказал отдать швартовы, и прежде чем мисс Баретт и дети достигли берега, к барже приладили буксир и процессия двинулась вниз по течению.
Мокрая голова Адама лежала у Дели на плече. Дели молча смотрела на заострившийся нос, закрытые глаза, промокшую насквозь одежду брата и ее вдруг охватил запоздавший ужас: ведь Адам мог утонуть! После всего случившегося он сильно кашлял, потом его стошнило так же, как когда-то ее, после кораблекрушения.
– Что я скажу его матери? – еле слышно прошептала мисс Баретт. – Я должна была предвидеть.
Когда они добрались до берега, Адам уже пришел в себя и смог передвигаться самостоятельно. И хотя Эстер разохалась, узнав о случившемся, она так и не поняла, что сын был на волосок от гибели.
Блеклые, выжженные солнцем травы серебрились под луной. Постепенно лишенные воды растения порыжели и состарились, как выношенное пальто.
Первые осенние дожди принесли облегчение природе, и под высохшей седой травой стали пробиваться свежие зеленые ростки.
У овец появились ягнята, и Чарльз полночи проводил в ягнятнике, охраняя малышей от лис и ворон. Однажды утром не смогла подняться отяжелевшая от прибывшего за ночь молока суягная овца, и вороны, воспользовавшись ее беспомощностью, выклевали ей глаз и напали на ягнят.
Несмотря на старания Чарльза, несколько суягных овец все же сберечь не удалось, и часть ягнят переселили на кухню, к теплой печке.
Дели помогала кормить ягнят из бутылочки, а когда они немного подросли, стала учить их пить из ведра. Теперь в определенные часы ей приходилось бегать в сарай, где Или доил коров, за теплым молоком.
Зимой ударили морозы, и все, кто жил в большом доме, по утрам собирались в большой и теплой кухне, создавая там веселую толкотню. В печке плясал огонь, а когда закипал чайник и крышка начинала подпрыгивать и крутиться, Минна весело запевала:
Бэлла, которая нарезала на белоснежном столе хлеб, бросала нож и бежала снимать чайник. Шутки и смех в кухне не смолкали.
У лубра давно считалось, что работа – это всего лишь игра, которую зачем-то придумали белые. Странные люди эти белые, вечно устраивают волнения из ничего.
В кухню босиком с полной охапкой дров вошла Луси и тут же, заслышав задорную песенку, бросилась танцевать.
Дели любила всех туземцев, живших в доме, а Минну особенно. Улыбка у нее светлая-светлая, и она всегда так мило смущается. Но тетю Эстер беспечность служанок раздражала донельзя.
– Подумаешь, пудинг подгорел, дела-то велики. В ужин приготовим, – говорили они и полностью выводили Эстер из себя.
Чарльз же любил пошутить со служанками. Пройдет мимо кухни или принесет ему утром Минна воды для бритья, обязательно что-нибудь отмочит.
– Ох, смешной хозяин, – закатывались туземки после очередной шутки Чарльза, – прямо сил нет какой смешной.
Иногда, переправившись на своих каноэ с дальнего участка реки, на ферме появлялись старая Сара и король Чарли – высокий, крепкий старик с перекинутой через плечо длинной до колен шкурой опоссума. Сара и король Чарли – единственные из оставшихся в живых старейшин рода, который постепенно вымирает. Чарльз угощал их табаком, а они привозили ему в подарок треску или какую-нибудь еще вкусную рыбу, выловленную из реки.
