Катя тоже пару раз, когда еще не было денег на скромный мобильник, покупала красивые блокноты с безукоризненно ладными буквами алфавита на гладких страницах. В первый она занесла ориентиры одноклассников, сокурсников из медицинского училища и ребят из туристского клуба, с которыми ходила в однодневный поход за приключениями. Вскоре три-четыре телефонных номера и адреса запомнились наизусть, а остальные оказались ненужными — с людьми либо ничего не получилось, либо получились одни неприятности. Стоило Кате открыть блокнот, как настроение портилось. Чтобы хитро оправдать стремительный уход из своей жизни большинства знакомых, Катя втиснула под нынешним стародавний адрес тетки, перечеркнула его и сделала пометку: «Переехала». Целую страницу извела на сведения о прабабушке, чтобы признаться затем крупно по диагонали: «Умерла». Не помогло. Катя вымарала самые неприятные ей с некоторых пор фамилии, и экземпляр почти художественной продукции полиграфического комбината стало противно брать в руки. Тогда Катя сожгла в дачной печке свой первый рукописный учебник человеческих взаимоотношений. И напрасно. Прошло бы время, захватив с собой подробности нанесенных ей обид, и Катя смогла бы найти в блокноте статистику эффективности своих знакомств. Листала бы страницы и видела бы, сколько непереносимого удалось перенести, сколько нестерпимого вытерпеть, сколько незабываемого забыть.
Вторую книжку Катя купила, устроившись на работу. Светло-голубая бумага, изображавшая внутреннюю сущность темно-синей кожаной обложки, заставила Катю раскошелиться. Все, что невзначай может тронуть человека, в конечном счете заставляет его раскошеливаться. В общежитии девушка, тщательно соблюдая правила каллиграфии и чистописания, доверила красивому приобретению адреса и телефоны родителей, родственников, Анны Юльевны и поликлиники. Получилось мало, но в огромном городе новые сведения должны были покрыть странички частым узором на радость готовой любить, дружить и просто знакомиться со всеми подряд Кати. За год роскошная записная книжка ни разу не понадобилась. Поликлиника оказалась удобнейшим местом, где в случае нужды Катю мог найти каждый. Но никто не приглашал ее к себе, не предлагал звонить. А сама она, спросив пару раз: «Как с вами связаться?» — получала уклончивый ответ: «Я забегу к вам на работу, когда буду рядом». И после этого прекратила любопытничать.
— Катенька, — сказал Андрей Валерьянович, проникшись сочувствием к печальной участи двух блокнотов, — ты ежедневно можешь понадобиться тьме-тьмущей людей. Но нужны ли они тебе? По-моему, нет.
— Нужны, Андрюшенька, нужны на равных условиях, — размягчилась до ласки Катя.
Она возжелала безвозвратно втянуть в себя какую-нибудь мудрость, совет, объяснение, наконец. Ведь у него была такая записная книжка!
Но Андрей Валерьянович не собирался продолжать душещипательную беседу. И девушка растеклась прямо ему под ноги морем нежности и любознательности:
— Андрюшенька, хороший мой, ведь их только бесплатные уколы заботят. Или курс физиотерапии за поддельные французские духи. Или консультация Анны Юльевны за скромный тортик. Частники рекомендуют, а они из экономии тащатся к нам: Клунина подтвердила, что лечение назначили правильно, Трифонова договорилась с девчонками из процедурного. Наши, поликлинические, тоже берут, но не дорого.
— Это нормально, рыба ищет где глубже, а человек — где дешевле, — опрометчиво покинул твердую почву загадочности Андрей Валерьянович. — Правда, для большинства «дешевле» и «лучше» — синонимы. А ты проси номера телефонов на случай, если тебе понадобятся их услуги. Не продиктуют, гони в шею. Или назначай невыгодную им цену.
— Андрей, — снова съежилась и отвердела Катя, — я говорю не о деловых контактах.
— Но других не бывает, Катенька. Люди сходятся только с полезными для души и тела людьми. Не надо стесняться просить. Не надо жадничать, когда отдаешь. А если наловчишься обосновывать требования и получать безвозмездно, преуспеешь во всем.
«Чертов атеист, — обозвал себя Андрей Валерьянович, — ведь с ребенком разговариваешь. Ну хоть намекни на высший суд. На то, что не все деловиты до беспредела в этом мире». Но он промолчал. Двусмысленность его высказывания о пользе как обязательном условии сближения погубила Катин порыв к искренности. Девушка обратила внимание Андрея Валерьяновича на телевизионного ведущего, и развязный извращенец умело овладел обоими, не сходя с экрана.
