Работе это не мешает, т. к. встаю не как вы, бездельники, а в семь утра! В 8.30—9 уже в рабочем кресле, возле телефона, – туда не достигают солнечные лучи…
После двух езжу в Париж – придумываю какой-нибудь предлог. Вечером, под звуки чего-нибудь прекрасного – Горовицов или испанских гитаристов, листаю “Чукоккалу”, читаю английского Овчинникова или роюсь в книгах – нашёл массу книг, которых никогда не раскрывал… Потом вечерний чай и сон… Распорядок железный. И никакого мне юга и телефона не надо – тихо, спокойно работается, вокруг книги, Париж пуст, телефон молчит – чего ещё надо…»
…Мы были в отпуске. Только возвратились – сюрприз!
– Знаете, кто у вас жил три дня? – улыбается В.П. – Юз Алешковский! Ну а вы мне свинью подложили, падлы!
Вечером знаменитый американец позвонил из нашей квартиры, поинтересовался, где можно сейчас достать что-нибудь выпить. Нигде, заявил не менее знаменитый парижанин Некрасов, всё закрыто, ни у него, ни у детей ничего нет. Мол, сам смотрел после их отъезда.
Утром приезжий писатель вновь звякнул собрату по перу. Дескать, ночью он подумал – как это может быть на Западе, что в доме отсутствует выпивка? Это исключено! Поискал и нашёл за портьерой в углу бутылку водки.
– Извини, я её выпил! А ты говорил, ничего нету! – покаялся Алешковский.
Понятно, что водку от отчима спрятали, но он-то так оскандалился! Хорошо, Юз свой парень, вроде поверил оправданиям, а мог бы затаить…
– Так что гордитесь, вашу водку сам Алешковский выпил!
Мало кто знает, что мой отчим был, мягко выражаясь, провидцем. Самым настоящим! Вот, пожалуйста, написано в 1978 году:
«А вдруг всё будет иначе? И настанут времена… Давайте же помечтаем об этих временах».
И вот Виктор Платонович художественным, можно сказать, слогом излагает три пронумерованные мечты.
Мечта № 1. «Берлин. Потсдаммерплац. Под стеклянным колпаком нечто серое с колючей проволокой.
Экскурсовод:
– Перед нами остатки того, что называлось когда-то Стеной позора. Сейчас её нет, но кусок её, как некое напоминание и предостережение, решено сохранить, законсервировать»…
Мечта № 2. «Пленум Центрального комитета КПСС. Информационное сообщение. 22 июня 198… года, в Москве… Постановили: …Заслушав доклад Генерального секретаря ЦК КПСС о выполнении и перевыполнении всех планов, признать линию партии правильной. Учитывая сложившуюся ситуацию – выполнять больше нечего, всё выполнено, – считать существование Коммунистической партии нецелесообразным и нерентабельным, а потому распустить её»…
Мечта № 3 «вырисовывалась как всенародное ликование после опубликования Информационного сообщения, но, поскольку в этот день упились все, и автор в том числе, восстановить картину невозможно».
А, каково? А нам уши прожужжали Нострадамусом…
Все три мечты сбылись всего через десять лет, но Некрасова уже не было.
Вот бы вместе с нами радовался В.П., смотря по телевизору крушение Берлинской стены! Но, я уверен, страшно ужаснулся бы при виде чисто одетых старушек возле московских магазинов, продававших полиэтиленовые мешочки на копейку дороже. Никто ведь представить себе не мог, что страна мгновенно скатится в такую унизительную нищету…
Согласился бы Некрасов с той ценой, которую заплатила Россия за избавление от бесовской трясины? За воцарение зыбкой свободы? Не знаю… Он мечтал вместе со многими инакомыслящими о послаблениях и робких свободах, об ограничении в нашей стране насилия, лжи, хамства, несправедливости, всхоленных советской властью. Но как это сделать – не думал, настолько это казалось недосягаемым и несвоевременным. Ведь мало кто всерьёз задумывается о падении на свой дом метеорита…
Я даю голову на отсечение, что доживи Виктор Платонович до развала Союза, он не позволил бы себе иронизировать, изливать сарказм и, хватаясь за бока, кричать:
– Ну что, разве мы вам не говорили?!
Какая там ирония! Я помню, как Некрасов говорил за пару лет до смерти, что людям, живущим в Союзе, ни под каким видом нельзя прислушиваться к советам отсюда, ведь мы, эмигранты, уже ничего не понимаем, что в России творится. Абсолютно! Уже раз послушались ленинской бредятины. Пусть теперь сами там решают! Разве он мог представить, до чего там они сами нарешаются…
