— Или с тобой, Ариана. Он, конечно, любит меня, но не могу же я монополизировать все его внимание. А принцу следует быть более разборчивым. Одно дело — женщина его круга, и совсем другое какая-то американка без роду без племени.
— Совершенно верно, — согласилась собеседница. Очевидно, голос принадлежал графине Ариане Дювайе, приятельнице леди Бианки. — Я знаю Антонио достаточно давно — он никогда не стал бы тратить на нее время, если бы не чувствовал себя обязанным. Конечно, она сама камнем повисла на его шее, убедив, что он должен оказывать помощь ее дурацкому лагерю. Какая нахалка!
Дженнифер больше не могла этого выносить. Еще одно слово о том, что она камнем висит на шее Антонио, — и она взорвется!
Выйдя из кабинки, она приблизилась к мраморным умывальникам и намеренно встала между леди Бианкой и ее подругой.
— Надо же, Дженнифер, какое совпадение! — по-английски зачирикала леди Бианка. — Я только что рассказывала графине Дювайе, как сильно вы повлияли на Антонио.
— Неужели? — Дженнифер смотрела на их отражения в зеркале. — Видите ли, я достаточно знаю итальянский, чтобы понять, о чем именно вы только что говорили графине.
— Да?
— Кстати, довольно невежливо вести себя подобным образом, — продолжала Дженнифер, все более распаляясь. — Я не висну на шее принца Антонио. Он взрослый человек и однажды возглавит вашу страну. Вы недооцениваете его, полагая, что ему можно что-то навязать.
Графиня отступила па шаг, картинно схватилась за сердце и произнесла трагическим голосом:
— Что вы, дорогая, леди Бианка никогда бы…
— Полагаю, — вмешалась та, — графиня вежливо намекает на то, что вы должны обратиться к словарю. Должно быть, вы неверно истолковали наши слова.
— Ошибаетесь. — Взяв с полочки аккуратно сложенное полотенце, Дженнифер медленно вытерла руки, затем обернулась и спокойно встретила надменный взгляд леди Бианки. — Я действительно американка, да еще без роду без племени, как вы изволили выразиться, — что ж, это трудно отрицать. Но, знаете, в жизни мне повезло гораздо больше. Со всеми своими деньгами и титулами вы не более чем хищный хорек.
— Как вы сказали? — подняла бровь леди Бианка. — Что это значит, уважаемая?
— Советую вам обратиться к словарю.
С этими словами Дженнифер гордо удалилась, держась с достоинством, которому могла бы позавидовать даже леди Бианка.
Антонио выдавил улыбку, завидев приближающуюся Бианку. Хорошо бы ее походы в дамскую комнату длились подольше. Он хотел между танцами побеседовать с многолетним ректором Королевского университета, который знал абсолютно все о финансировании высшего образования. Антонио было важно знать, что тот думает о дополнительном требовании для получения стипендии Фонда. К сожалению, Бианка редко давала ему возможность вести серьезные разговоры.
Вот и сейчас, прежде чем он нашел глазами ректора, она взяла Антонио под руку и заискивающе заглянула в глаза.
— Ваше высочество, сейчас заиграют Большой вальс. Потанцуем?
Он не смог отказаться, чтобы не обидеть потенциальную супругу. Точнее, потенциальную супругу с точки зрения его отца. С беседой придется повременить.
Кроме того, напомнил он себе, он же любит танцевать. Даже если он сам не поговорит с ректором, это сделает его прекрасная гостья. А он потом просто узнает у нее его точку зрения.
Думая о радостной перспективе разговора с Дженнифер, Антонио повел леди Бианку танцевать.
Он танцевал и осматривал зал поверх головы Бианки. На него были направлены все взгляды, но за многие годы он привык к постоянному вниманию к своей персоне и перешептываниям за спиной. Его снимали два фотографа: один, очевидно, из «Национальных новостей», другой — из газеты «Сан-Римини сегодня». Без сомнения, завтра же снимки появятся в утренних репортажах, что, наверное, обрадует отца.
Он улыбнулся своим мыслям. Отец решит, что старший сын женится на леди Бианке, и хотя бы на какое-то время перестанет поднимать этот вопрос. Средства массовой информации уделят приему самое серьезное внимание, рекламируя таким образом деятельность его Фонда. Вечер прошел не зря.
Но самое главное — благодаря Федерико он танцевал с Дженнифер. Воспоминания об этом танце станут для него отрадой на долгие годы. Он все время будет вспоминать чудесный запах ее волос, легкую ткань платья, лучистые голубые глаза, в которых отражался свет люстр. Если во благо страны ему придется-таки жениться на одной из аристократок, он будет по крайней мере знать, что несколько мгновений своей жизни наслаждался обществом женщины, по-настоящему тронувшей его душу и сердце.
