Победит ли сила нашего духа материю? Сможем ли мы все, «русские» евреи, доиграть до конца на двух клавиатурах?
…Мы сидели у подножия монастыря, и кажется, говорить уже было не о чем. Солнце клонилось к закату. И вдруг один из нас рассказал притчу:
– Кто-то из хасидов рабби Зеева жаловался на неких людей, которые играли по ночам в карты. «Прекрасно, – сказал праведник. – Как и все люди, они желают послужить Господу, да не знают как. И вот они учатся бодрствовать по ночам и быть постоянными в деле. Когда усовершенствуются в этом, им придется лишь покаяться, и как велики будут они тогда в служении Господу!»
И я подумал: «А что, если все мы, безумные евреи, дети этого страшного века, все еще играем в карты?»
И обрадовался.
И возгордился: значит, что-то есть еще впереди.
2
– Ребе, я так и не поняла: надо ли переходить при встрече с черной кошкой на другую сторону улицы или достаточно трижды плюнуть через левое плечо?
Это мой народ.
Всякий раз эти двое встречаются на улице, и начинается соревнование:
– Чтоб твои мозги превратились в воду, так чтоб летом они кипели, а зимой замерзли!
– Чтоб ты была благословенна, как шабатные свечи: сверху горела, а снизу таяла! Чтоб твои дочери были знамениты настолько, чтоб в любом полицейском околотке их знали в лицо!
– Чтоб ты заслужил место у восточной стены – в камере на вашей Лубянке! Чтоб у тебя были ноги, крепкие, как дерево… И чтоб ты их мог взять под мышку… Чтоб тебе поставили памятник. Но на другой день чтобы произошла революция…
– Все, все, женщина, ты выиграла…
Но женщина не останавливается:
– Чтоб ты имел прехорошенькую жену – и ни малюсенькой штуки! Уф… Как поживаете, ребе?..
Это мой народ.
Сварливая мачеха Шолом-Алейхема, по его словам, источала проклятия и ругательства ежеминутно. Великий писатель расположил их в алфавитном порядке, издал в виде брошюры, и она не только принесла ему первый гонорар (розданный друзьям), но и стала своеобразным пособием, которое многим людям помогло пройти жизнь без автомата «Узи» и автомата Калашникова.
Года через два после репатриации я снова посетил родные места, став участником фестиваля израильской культуры на Украине и в Молдавии. Я ходил по Крещатику в Киеве, Дерибасовской в Одессе, Сумской в Харькове, Кобылянской в Черновцах, бывшей Ленина в Кишиневе… Я смотрел на людей, старых товарищей, просто знакомых… Мне казалось: я приехал в третьеразрядные бедные страны. И люди бедные, жалко улыбаясь, твердили заученное с детства: «Бедность – не порок». И это было единственное положительное, что они могли сказать про бедность… Господи, как я страдал за них! И все это сделала перестройка?
И евреев мало. Говорят, все уже бросили эту профессию…
В Израиле – за чертой бедности тоже достаточно многолюдно, быть может, даже столпотворение. Но мой одинокий сосед, живущий на пособие по старости, на вопрос «Как живешь?» настойчиво отвечает:
– Для еврея – хорошо…
Мой народ.
Моя страна – Эрец-Исраэль.
Мой город – Ашкелон.
«Марокканцы» и «йемениты», «эфиопы» и «курды», «грузины», выходцы из Ирана, Ирака, Бухары. И кругом «русские», «русские»», «русские» со своим специфическим пониманием жизни.
– А! Оле-хадаш – новый репатриант! Вам уже все показали в Израиле?
– Не беспокойтесь, больше, чем достаточно…
– И как наши кибуцы?
– Замечательно.
– А новые районы в Ашдоде или Ашкелоне?
– Очень хороши.
– А тель-авивская автобусная станция – самая большая в мире?
– Грандиозно!
– А общее впечатление об Израиле – какое?
– Ужасное!
Или:
– Вы где работаете?
– Нигде.
– А что делаете?
– Ничего.
– Послушайте, это отличное занятие!
– А конкуренция какая!
– Но президент страны уже видит в вашей жизни сдвиги, – говорит мэр города, явно не лишённый чувства юмора.
– Смею не поверить… В жизни новых репатриантов первыми видят сдвиги психиатры. А вообще-то, про нас лучше всего сказал один мужик из Одессы: «А все-таки они вертятся!»
5571 год. Канун Судного дня. Вот уже почти двадцать лет в этот день мы с женой и друзьями ходим в синагогу выходцев из Румынии (от Румынии до родных Черновцов – рукой подать!). Рядом в исступленной молитве раскачивается старый еврей. И еще, еще один…
