Жаль, что такие мечты редко сбываются.
Ками плелся в хвосте — бледный, с затравленным взглядом и слегка сумасшедшей улыбкой. Видимо, только сейчас лисенок осознал, что и кому наговорил. Максимилиан редко бывал снисходительным к тем, кто не входил в круг его личных привязанностей… Впрочем, я надеялась, что от мести бедолагу Ками избавит обещание, которое взяла с князя Ногицунэ.
Цепочка неприятных последствий моего необдуманного поступка уходила в бесконечность. Сначала целитель, потом лисенок…
— Прости, — шепнула я на ухо Дэриэллу. Глаза щипало. И вряд ли от типично подвального запаха в подъезде. — Не думала, что Ксиль так разозлится.
Дэйр улыбнулся — на этот раз искренне и даже с облегчением, словно боялся, что недавняя сцена повлияет на мое к нему отношение.
— Ерунда, Нэй. Если даже ты не представляла себе последствия, то я ждал чего-то подобного. И, возможно, худшего. Впрочем, убить или необратимо повредить мою психику Максимилиан бы не смог. Я целитель, как-никак, — неуклюже пошутил он. — Не бери в голову. Позлится и забудет.
Внезапно мной овладело совершенно детское желание залезть в какой-нибудь шкаф и там, среди пахнущих лавандой шуб и пиджаков, провести остаток жизни в темноте, тишине и угрызениях совести.
— Больше никогда не буду сбегать от вас, — от всего сердца пообещала я, закрывая глаза. — Никого не подставлю, не позволю волноваться за меня, не…
— Тише, Нэй, — даже в интонациях Дэриэлла звучала улыбка — светлая и спокойная, как он сам. — Я не считаю, что ты совершила ошибку. Ксиль и впрямь бы тебя не отпустил, а что такое тоска по матери… Я это помню хорошо. Шакаи-ар — другие, они легче забывают, переключаются с одной эмоции на другую. А ты — человек, Нэй, да к тому же еще пока ребенок. Жестоко было вовлекать тебя в эту войну, и вдвойне жестоко — разлучать с близкими.
Воздух стал горьким.
— Я сама так решила. Никто меня не вовлекал.
Теплые губы Дэйра на мгновение коснулись моего лба — так легко, что это можно было принять за игру воображения.
— Иногда судьба предоставляет всего лишь иллюзию выбора — множество неприемлемых вариантов и один просто плохой. Улыбнись, Нэй. Черная полоса не может длиться вечно.
— Ага, — пробормотала я. — Еще как может. Если ты идешь не поперек полосок, а вдоль.
Сначала я всем телом почувствовала смех Дэриэлла — как сбой дыхания, дрожь, руки, еще крепче прижавшие меня к груди… И только потом услышала — мягкий, глубокий.
И — улыбнулась невольно.
— Ты не ищешь легких путей, Нэй, а потому вряд ли пойдешь вдоль, — сказал Дэриэлл и остановился. Скрипнула дверь, и пахнуло теплом и ароматом кофе и… и… и какой-то горелой вонью!
Мне понадобилась всего одна секунда, чтобы сообразить.
— Картошка! — охнула я и, спрыгнув на пол, побежала на кухню.
Обед, пусть и подрумянившийся больше положенного, спасти удалось. К сожалению, это была единственная хорошая новость за весь день.
Максимилиан больше не ругался и не пытался угрожать. Он просто следовал по пятам, как тень, и молча смотрел, заставляя с ума сходить от беспокойства и чувства вины. Постепенно моральный дискомфорт начал отражаться и на физическом состоянии — все валилось из рук, ноги стали как ватные, да еще и температура подскочила вдобавок. Дэйр не единожды ненавязчиво предложил мне успокоительного, но князь каждый раз так скептически хмыкал, что пропадало всякое желание прибегать к лекарствам.
Ближе к вечеру появилась Айне, задумчивая, но явно чем-то довольная. Ириано остался ночевать в резиденции клана Ирвина, а сама пророчица предпочла раскладушку в той же комнате, где временно поселились мы с Этной и Феникс. Ками, как выяснилось, спал в лисьем обличии, уютно накрывшись разноцветным хвостом. Корделия собиралась ночью присоединиться к патрулю, так что проблем с размещением не возникло.
Однако тишина за ужином стояла прямо-таки траурная… пока с «дежурства» не вернулась огненная мастерица.
— Всем приветики! — пропела она из коридора. — Ой, сколько обуви! Найта, это твои, ну, товарищи по команде вернулись? А я каблук сломала, и мастерская закрыта — думаешь, магией можно приклеить? Я вот думаю, да — в прошлый раз приклеила, ну, потом все сломалось, а каблук целый был… Ой, а чем это пахнет? — она быстро выглянула из-за дверного косяка и широко распахнула голубые глаза, в которых не было ни тени разумной мысли… с точки зрения того, кто Феникс не знал. — А, и мне тогда положите — есть ужасно хочу, ну просто ужасно!
