– Эй, кто-нибудь! На помощь! – раздался неожиданный призыв, начавшись с галльского ругательства и продолжившись арабским восклицанием.
Признаюсь, замешкавшись в чтении какой-то рукописи, я всё же оторвался и в несколько скачков взлетел по ступеням, на ходу взводя курки пистолетов, заряженность которых с некоторых пор в путешествиях почитал необходимым и поверял дважды в день. Во дворе некий наряженный местным жителем франк оборонялся одновременно от трёх нападавших.
Он действовал весьма умело своим толстокорым саквояжем, и я невольно залюбовался его лёгкими манёврами, когда он с проворством пантеры проскользнул промежду двух врагов, и теперь пятился, но не от трусости, а лишь имея целью подхватить для обороны массивную трость, из недр которой вдруг выхватил короткий трёхгранный клинок.
Без сомнения почти вдвое старше меня, он двигался так изящно, как только умеют лишь некоторые представители здешних рас. Пока лицо его, окаймлённое тонкими бакенбардами и аккуратной бородкой, холодно обращалось на одного из противников, зрачки цепляли другого, а мысли, полагаю, обращались к третьему. Я невольно задержался на блестевших поверх повязки глазах последнего, которые показались мне знакомыми, и едва не пропустил миг, когда ещё не поздно было вступить в схватку. Выстрел обратил внимание на меня, дав хозяину передышку. Дулом второго пистолета я водил из стороны в сторону, ожидая первого несчастного, кто посмеет сделать выпад и пытаясь лихорадочно сообразить, что делать с одним зарядом против троих, если союзник мой сбежит. К чести его, выдержав паузу в попытке разобраться в изменившейся диспозиции, он вернулся к сражению. Теперь вдвоём мы легко справились с нападавшими, ретировавшихся с двумя лёгкими ранами, нанесёнными клинком проворного француза и рукояткой моего пистолета, ибо не решился пожертвовать я единственным выстрелом. Покончив с врагами и удовлетворённо проследив взглядом протянувшуюся к ограде цепочку рдевших капель, человек этот развернулся в мою сторону и зашагал, как будто бы меня не существовало вовсе. Едва не задев меня плечом, он, впрочем, сказал несколько слов, доказав тем, что я для него не призрак.
– Прошу меня простить, но мне надо уходить. Сердечно благодарю вас, господин…
Он произнёс это с усилием, точно его язык преодолевал сопротивление мыслей.
– Рытин. Как, вы меня покидаете? – я попытался заступить ему дорогу.
– И немедленно. Они не преминут вернуться с подкреплением.
Суховатая жилистая фигура его обогнула меня в стремлении оставить место событий.
– Я тоже жду подмогу, – попробовал остановить я его ещё раз, памятуя о Прохоре, который вот-вот мог возвратиться.
– Вот и славно. Располагайте моим жилищем. Я пришлю носильщиков завтра. Отдайте им… всё. – Он широким шагом вошёл в дом и огляделся, я последовал за ним.
– Я иду с вами, – возразил я.
– Это совершенно незачем, – сухо отрезал он.
На его недоуменный взгляд я объяснил, что раз он боится возвращения своих недругов, так же и мне есть резон опасаться их в одиночестве, поскольку я помог их прогнать. Он только кивнул, и разжёг заранее приготовленный факел.
– Только скорее, – он извлёк из крошечного подпола какой-то сак и ступил на двор.
– Я полагал, что это колодец, – сказал я, видя, как он бросает в жерло верёвку.
– Это и есть колодец, – подтвердил он. – С секретом. Ну, лезьте… Ладно, я пойду.
– Мне нужно дождаться своего… коллегу.
Вместо ответа он проворно скользнул во мрак. «Тогда не смею обременять вас, друг мой», – почудилось мне оттуда. Боясь отпустить его более чем на сажень, я нырнул следом. Не успей я проделать этого, он улизнул бы от меня без труда, ибо даже при свете факела я промчался бы мимо узкого бокового ответвления посередине глубокой норы. Кажется, он разочарованно вздохнул, заслышав в подземном ходе за собой и мои шаги.
– Кто эти люди? – спросил я, нагнав его едва ли не на четвереньках.
– Интересный вопрос от человека, который без спроса залез в мой дом и порылся в моих вещах. Грабители. А вы?
– Чушь несусветная, – бросил я. – Так кто они?
– Сперва обоснуйте вы, – спокойный его голос глухо доносился из-под низких сводов.
