Внезапно Флин выехал из полосы дождя — а может быть, дождь кончился. Снова выглянуло солнце, наполняя паром насыщенный влагой воздух. Дышать становилось трудно. Большие черные тучи все еще громоздились в небе, предвещая новый взрыв непогоды. В необычном освещении деревенский пейзаж выглядел чужим и зловещим, разбросанные домишки скорчились под таинственными деревьями, словно насторожившиеся гномы с враждебными взглядами, поля зияли пустотой, а с деревьев капало — и все говорило о бесконечном одиночестве.
— Я устала и хочу есть, — пожаловалась Руви. — Давай остановимся.
— В следующем же городе, который стоит на железной дороге. — Флин и сам устал.
Он находил, что машина тяжела и неудобна в управлении. Тем более если сравнить их поездку с полетами на аэрокарах, легком и безопасном воздушном транспорте, наполняющем мирные небеса Федерации. Но здесь аэрокары невозможно использовать, пока не будет налажена глобальная служба погоды.
До ближайшего города было далеко. Дорога вилась вверх через низкие неровные горы, над журчащими потоками. Деревни, которые они проезжали, были крохотными, иногда в два—три домика.
Тени в долине сделались гуще. Руви начала ощущать легкое раздражение. Флин понимал, что причина этого в дикой местности, которая их окружает, но ему было досадно. Ему хватало своих забот. Какое-то животное перебежало шоссе, и Флин едва не угодил в канаву, стараясь на него не наехать. Освещение в кабине было слабым. Флина беспокоило, что горючее подходит к концу. А дорога, казалось, вечно будет петлять в бесконечном темном туннеле среди деревьев.
Проехали небольшой деревянный храм рядом с туземным кладбищем; выглядело оно совершенно варварским — подобные места всегда приводили Флина и Руви в ужас. Ритуальные камни светились мертвенной белизной среди нескошенной травы и шиповника. Все это промелькнуло так быстро, что Флин понял — скорость его огромной машины превысила безопасный предел. Он стал замедлять ход. В это время дорога повернула, и Флин чуть не врезался в какую-то сельскохозяйственную машину, крайне медленно движущуюся по дороге. Флин с трудом избежал столкновения, и все кончилось хорошо, но он сильно перепугался. Человек за рулем тихохода что-то громко крикнул вдогонку. Флин не мог точно разобрать слов, но не оставалось никакого сомнения в том, что водитель рассердился. После этого Флин стал осторожнее.
На обочине начали появляться раскрашенные вывески.
Руви читала:
— Ресторан. Отель. Гараж. Близко город. Гранд Фоллз, наверное.
Неожиданно они достигли развилки и увидели внизу впереди широкую изгибающуюся долину, наполненную солнечным светом, льющимся сквозь облачные прорехи. Возможно, у Флина было такое настроение, но пейзаж поразил его своей красотой. Река мчала свои воды, отсвечивая в лучах заката, разделяясь на величественные потоки, которые живописно устремлялись вперед, к пенящимся вдали порогам. Белые городские домики, окруженные цветущими виноградниками, стояли в тени деревьев, сонные и мирные в этот жаркий вечер, а над ними одиноко парил белый высокий шпиль.
— Смотри, вот гостиница. — Руви показала рукой. — О, блаженство, до чего хорошо будет принять холодную ванну перед обедом!
Она пробежала пальцами по своим серебристым локонам и выпрямилась на сиденье рядом. Всю дорогу, пока они съезжали с холма в Гранд Фоллз, Руви улыбалась.
Здесь недавно прошел дождь. Тротуары блестели, а в воздухе парило. Приятный аромат неизвестных цветов с силой ударял в нос; на тенистых террасах домов вдоль дороги раздавались шум голосов и сдержанный смех; маленькие юркие фигурки детей быстро пробегали под падающими на них с деревьев каплями.
Шоссе плавно перешло в главную улицу, сверкающую разноцветным неоном; желтые глаза окон глядели на них сквозь сумерки. По обе стороны улицы тянулись низкие нелепые здания, явно очень старые, стоящие так плотно друг к другу, что выглядели как одно целое. Единственное, что вносило разнообразие в унылую уличную картину, так это фасады. Там, на ризолите вверху, красовался резной карниз, здесь, вокруг оконного переплета, был выложен кирпичный орнамент. Дома были в основном двухэтажные, из красного кирпича, который, по-видимому, и являлся главным строительным материалом.
