Мы, конечно, поможем и деньгами и рабочими, да только зачем? Ведь больше обработать земли они своими силами не смогут. Расстояния будут огромные, а всех собирать с деревень в один колхоз смысла нет! Человек живет там, где работает. Вышел утром, вот его поле. А так надо везти его. Туда и обратно. Словом, столько чепухи всякой, что у меня голова кругом идет, а не исполнять нельзя: директива! Вот и получается: вижу, что, глупая для нас директива, не умная, а не исполнять не могу! Это все равно как, помнишь, в девятнадцатом? Колчаковцы стали нас окружать, пушки подтягивать, и вроде можно было напасть на них, бой затеять, чтобы лагерь отстоять, а зачем? Мы ушли в другое место, тихо, незаметно, а они палили по пустым полянам почем зря. Умно? Умно! А здесь что? То же и с твоим Семеновым. Не понравился он Сергееву, вот и дело уже пришить готов, а парень, по твоим словам, толковый… А ведь ты мог и не связываться с Сергеевым, кому охота врагов наживать? Ан, нет! И молодец! Все бы у нас так! — Щербаков задумался.
— Напишите о своем мнении в ЦК, — предложил Егор.
— Я уже писал, — грустно усмехнулся Щербаков. — Теперь одно остается: проситься на хозяйственную работу…
— И кого назначат? Юрьева? — заинтересовался Воробьев. — Да он такой же, как Гневушев!.. Нет уж, Владимир Петрович, я тебя прошу: повремени! А то иначе колесо наше скособочится и совсем не в ту сторону покатится. А так есть надежда, что справимся… — Егор усмехнулся. — Вот и лесть выползла…
Едва Егор пришел в отдел, как Василий Ильич, еле сдерживая злобу, спросил, почему это через его голову он полез к секретарю горкома. Егор правду таить не стал, сказал как есть, что привело Сергеева в неописуемую ярость. Он закричал, что теперь и вовсе разговоров о Семенове не потерпит и лично займется расследованием его отношений с бандой. Тем более, что из Свердловска уже запросили личное дело Семенова. На что Егор спокойно ответил, что Семенова он в обиду не даст и что, если понадобится, он поедет сам в Москву, на прием к товарищу Менжинскому и расскажет о том произволе, который чинит Сергеев. Это был уже явный перехлест. Егор высказался так в запальчивости, однако слово было брошено, и Сергеев аж побелел от столь открытой угрозы в его адрес.
— Какие новости? — пересилив каким-то чудом гнев, глухим голосом спросил он.
— У Бугрова я обнаружил кусок точно такой пакли, что и у Русанова, с теми же крупинками песка. Русанов куда-то исчез… Я оставил у него дома Семенова. Вы мне дали время до обеда, я думаю, составлю кое-какую диспозицию…
— Если к утру пропадет и Бугров, я прикажу арестовать тебя! — жестко проговорил Сергеев. Он помолчал и добавил: — Под твою ответственность возвращаю Семенова! Да пусть пока в караульных походит, в дело сразу не вводить. Пусть почувствует, сколь велика вина!
— Миков из милиции просится, Чекалин… — сразу же предложил Егор. — Не хватает же людей!
В сенях загремело, и через несколько секунд в кабинет вошел Лынев.
— Хочу доложить, что Шульц у Бугрова, час уже сидит! — выпалил он.
— Что делают? — Василий Ильич даже подскочил.
— Ну… ужинают, выпивают, смеются… — пожал плечами Лынев.
— Смеются, значит… — проговорил Сергеев.
— Мне кажется, кто-то специально наводит нас на Бугрова!.. — сказал Егор.
— Кто? — усмехнулся Сергеев. — Шульц?
— Как знать, может быть, и Шульц, — кивнул Егор.
— Ну вот что! — Сергеев снова налился гневом, однако договорить он не смог, в кабинет ворвался Прихватов. Гимнастерка у него была расстегнута, ремень болтался.
— Василий Ильич, ну-ка глянь сюда! — заговорил он, бросаясь прямо к столу, не заметив, не поздоровавшись даже с Воробьевым и выкладывая перед Сергеевым бумагу. — Лично дождался! Сказал, не уйду домой, пока анализы не сделаете! Здорово, Егор! — пробасил он, углядев Воробьева. — Чего нос повесил?.. Али Щербаков какую горестную беседу прочитал? Я смотрю в окно: сначала Семенов в горком, потом ты, не случилось ли чего, позвонил Василию Ильичу… А то с бандитским выкормышем по горкомам бегать не с руки нашему брату!..
Егор усмехнулся. Сергеев перехватил эту усмешку и окоротил Прихватова.
