Пожалуй, только раз в году школьная система давала шанс представителям разных полов научиться взаимодействовать и уважать друг друга. Это – новогодние костюмированные балы, идея которых также возвращает нас к дореволюционным практикам. Такой бал показан в фильме «Аттестат зрелости» (реж. Т. Лукашевич, 1954). Мальчики с нетерпением ждут прихода девочек, красуются друг перед другом своими костюмами. Бал тематический: гости должны прийти в костюмах героев литературных произведений и найти свою «пару».
В 1950–1953 гг. в стране развернулась дискуссия о судьбе раздельного обучения школьников. Центром этой дискуссии стала «Литературная газета», которую в тот период возглавлял К. Симонов. Его активная позиция в данном вопросе косвенно сыграла свою роль в возвращении к совместному обучению. 8 апреля 1950 г. в «Литературной газете» была опубликована статья профессора В. Колбановского «Волнующий вопрос», в которой говорилось о необходимости пересмотреть систему раздельного обучения в школах СССР. Профессор отмечал, что программы и учебники остались общими. Колбановский считал, что «отнюдь не меньшие достижения отмечаются и в школах совместного обучения». Более того, обучаясь вместе, мальчики и девочки оказывают друг на друга «сдерживающее и облагораживающее влияние». Именно «на школьной скамье дети привыкают видеть в каждом ученике и ученице своих будущих надежных товарищей по жизни, в труде, а понадобится – и в боях»[438].
Только за короткий период – с конца апреля до начала августа 1950 г. – редакция «Литературной газеты» получила более 800 писем читателей с откликами на публикацию. Писали люди самых разных возрастных групп и профессий: от школьников и домохозяек до старших армейских офицеров. Подавляющее большинство выступало за полный возврат к совместной модели средней школы. Читателей волновало, что вместо товарищеских отношений в школах раздельного обучения были нередки случаи «мещанского отношения к дружбе» мальчиков и девочек. Комсомолка Л. Черногубовская пишет о своей восьмикласснице-сестре: «С мальчиками она встречается на вечерах в школе и дома. Судит о них она, в основном, по тому, насколько хорошо они танцуют»[439].
Однако далеко не все авторы писем требовали отказа от раздельного обучения. В. Тяпкин, директор 32-й средней мужской школы Ростова-на-Дону, считает, что раздельная система была введена «из глубочайших патриотических побуждений в годы Великой Отечественной войны»[440], и убежден, что воспитание и обучение советского юношества в мужских школах должно иметь свою специфику. Юноша должен быть по-особому дисциплинированным, подтянутым, ловким, выносливым, быть хорошим руководителем и подчиненным. Ему возражает С. Кунанбаев, секретарь ЦК ЛКСМ Казахстана. По его мнению, раздельное обучение есть не что иное, как «перепевы теорий буржуазных идеологов об интеллектуальной неполноценности женщин». Он вспоминает формулу «четырех К: Kinder, Kuche, Kleider, Kirche», когда женщине не требовалось больших знаний в любой области науки. Кунанбаев пишет, что в условиях социалистического строя роль женщины в обществе и ее место в труде изменилось коренным образом. Женщина стала новатором производства, ученым, государственным деятелем: «Женщина у нас – большая сила. Только в условиях социалистического строя женщина полностью утверждает себя, и она в этих условиях должна учиться всем наукам, а не каким-то надуманным чисто женским»[441]. С ним категорически не согласен С. Назаров, преподаватель ялтинского педагогического училища: «Безусловно, к различным предметам следует подходить в зависимости от того, кому они преподаются. Девушки – будущие матери, и они должны быть готовы к выполнению ответственного долга материнства. А для этого девушек надо соответственно воспитывать»[442].
Домохозяйка и мать из Ленинграда А. Недосекина пишет: «Я слышала от мальчиков выражение: „бабская школа“». Она отмечает, что в детских домах, пионерских лагерях девочки и мальчики проводят время вместе, и нелогично, когда «проводить совместно несколько часов в день за партой в школе вредно, а жить и отдыхать вместе полезно»
