— Фашист, гитлеровский недобиток! Да я с ним на одном поле…
— Полегче, капитан, — перебил особист. — Он по-русски хорошо понимает.
— Тем лучше! Пускай знает, что я про него думаю.
— Демин, Демии, — попытался урезонить его комендант. — Проявляй такт. Задание у тебя не только военное, но и, можно сказать, дипломатическое.
— Вот и послали бы дипломата! Он вам, товарищ подполковник, и разминирует, и такт соблюдет!
— Разминировать будет вот он, гражданин Онезорг, — сказал комендант уже жестко. Строптивый капитан начал его раздражать.
— А я тогда зачем? Для блезиру?
— Вы будете наблюдать, контролировать. А исполнителем будет он. Он эти хитрые мины сам ставил, — объяснил особист.
— Ну я так и чувствовал, — со злобным удовлетворением кивнул Демин. — У него на морде написано.
— Товарищ капитан, прекратите! — перешел на «вы» комендант. — Не к чему сейчас доказывать свою непримиримость, ненависть к врагу.
Демин сердито дернул плечом, так что звякнули ордена и медали на его гимнастерке.
— Я, по-моему, и раньше доказывал.
— Доказывал и доказал. Но сейчас другие времена.
— Времена другие… А они? Тоже другие? — Капитан Демин не мог допустить, чтобы последнее слово осталось не за ним.
В купе немецкого вагона из шести мест занято было пять. На шестое место Демин положил свой планшет. Капитан ерзал на обтянутом пыльным плюшем диванчике и нетерпеливо поглядывал на часы.
А Онезорг, сидевший напротив, смотрел в окно, за которым беззвучно, как на экранчике немого кино, прощались отъезжающие и провожающие.
Дверь с непривычным стеклянным верхом отодвинулась, и в купе заглянул лейтенант-артиллерист.
— Товарищ капитан! — сказал он жалобно. — Ну, где ж ваш переводчик? Может, он вообще не поедет?.. Я сяду?
— Не придет, сядешь, — буркнул Демин.
За окном в последний раз ударил вокзальный колокол, ему ответил свисток паровоза, и, вздрогнув, поезд тронулся в путь. Демин пожал плечами и забрал со свободного места планшет. Но не успел артиллерист со своим солидным чемоданом протиснуться в купе, как за его спиной послышалось вежливое:
— Разрешите?
И в купе вошла хорошенькая молодая женщина. Скользнув взглядом не по лицам, а по погонам сидевших в купе, она обратилась к капитану:
— Товарищ Демин? Я ваш переводчик. Погодина Нинель Александровна.
И Демин впервые за все время заулыбался, расцвел.
— Не повезло тебе, лейтенант! А мне, я считаю, крупно повезло.
Он взял из рук новой пассажирки саквояж, закинул его иа багажную полочку и только тогда представился:
— Демин Виктор Степанович. Но можно просто Виктор.
— А меня можно Неля… А где…
— Вот он.
Демин показал подбородком на Онезорга, который был в черном плаще поверх мундира и без фуражки. Онезорг встал, поклонился. Неля вежливо кивнула в ответ.
Поезд шел по Германии мимо аккуратных почти не тронутых войной станций, лесочков; хуторов. Рудольф Онезорг по-прежнему смотрел в окно, трое попутчиков — два майора медицинской службы и пожилой железнодорожник — играли в преферанс, выкладывая карты на чемодан, а Демина и Нели не было.
Они стояли в коридоре у окна и курили.
— Последние три дня настроение было самое поганое, — говорил Демин. — А тут еще сказали, переводчиком поедет женщина. У меня даже сомнений не возникло: обязательно Клару Ивановну дадут, из штаба полка. Такая кикимора! И вдруг вы, Прямо как луч света в темном царстве.
Но Неля не слушала эти лестные для нее высказывания. Она глядела на дверь соседнего купе. Демин тоже посмотрел и увидел сквозь стекло, как молоденький солдат кормит другого, такого же молодого. У того, которого кормили, обе руки были толсто забинтованы и лежали бесформенными белыми комками на коленях. Его товарищ резал десантным ножом хлеб с салом на ровненькие кубики и на кончике того же ножа подносил ко рту инвалида.
Демин и Неля одновременно отвернулись, чтобы не подсматривать. Они помолчали, потом Неля сказала грустно:
— Какой медленный поезд.
— На границе пересядем в советский, — напомнил Демин. — И быстрей поедем, и вообще…
Насчет «быстрей поедем» Демин погорячился, не угадал. Дальше их повез сборный состав: половина вагонов пассажирские, половина — теплушки. Демин со своей маленькой командой ехал теперь в общем вагоне. Попутчики были уже другие, но тоже военные, демобилизованные. Неля и Демин обедали — ели холодную свиную тушонку из одной банки. Потом Неля убрала оставшуюся еду, вытерла чистой тряпочкой стол и только тогда к трапезе приступил Онезорг. Он ел такую же тушонку с таким же серым хлебом (продукты по аттестату они получали в одном месте), но отдельно: Демин немца в компанию не принимал.
