Оно было человекоподобным, но мерзким на вид, похожим на слепое, неуклюжее насекомое. На его скрюченных руках не было пальцев, тело было искривлено, и даже по меркам этого жуткого места, оно отражало слишком мало света: казалось, это не твердое тело, а лишь пятно на поверхности реальности. Я стоял прямо позади него, но оно, казалось, не осознавало моего присутствия и все продолжало ползти, будто хромой грешник, который тащит свое тело вперед, хотя каждое движение дается ему с большим трудом. Его движения были так медлительны, что я задумался, сколько же времени оно уже провело на мосту? Если оно глупое и медленное, это еще не значит, что оно не может напасть на меня. Я подумал, что можно просто перепрыгнуть через него, но не был уверен в устойчивости этого моста.
— Что с тобой? Ты ранен? — спросил я.
Внезапный звук моего нового демонического голоса, слегка дребезжащего, поразил даже меня, но ползущее существо не обратило никакого внимания. Я попробовал снова:
— Мне надо пройти.
Тишина. Если ползущее существо не было глухим, то оно точно таким притворялось.
Отчаявшись, я наконец нагнулся и дернул его за ногу, чтобы привлечь внимание, но человекоподобное существо хоть и выглядело крепким, на самом деле оказалось хрупким, как воздушное безе. Его конечность развалилась в моей руке на слоистые частицы до самого колена. В ужасе я отбросил оставшийся кусок ноги. Он разлетелся вдребезги, его частицы покатились к краю моста и растворились в темноте. Существо наконец-то остановилось, чтобы повернуться ко мне, и я увидел серое лицо с пустыми глазницами и дырой на месте рта, широко растянутого от ужаса или удивления. Затем оно наклонилось на одну сторону, словно потеря ноги нарушила его баланс, и беззвучно опрокинулось вниз.
Потрясенный, я перешагнул через скользкие остатки и продолжил путь.
Чем бы ни оказался этот ползучий ужастик, он был не единственным в своем роде. Вскоре я догнал еще одно серое существо — очередной человекоподобный шар, крадущийся ко все еще невидимым стенам Ада. Я попробовал легонько толкнуть этого, чтобы привлечь его внимание. Он выглядел нежным, как морская губка, но одно прикосновение к нему вызвало у меня тошноту Как может нечто бестелесное иметь форму и тем более ползти вперед с таким слепым упорством? Но это же Ад, напомнил я себе, или, по крайней мере, его окрестности. Понятия нормальности здесь неприменимы.
Я снова толкнул его. Как и его предшественник, он повернулся, но этот потянулся ко мне своими бесформенными руками; в ужасе и отвращении я отступил назад и пнул его, попав сзади по туловищу. С тихим хрустом оно развалилось на несколько больших частей. Я переступил через них, хотя они все еще извивались, и спихнул пару частей в бездну. Я не стал смотреть, как они падают вниз.
Шли часы, то есть шли они в нормальной жизни, и я встречал очередных мерзких тварей. Я забросил идею как-то пообщаться с ними и просто спихивал их со своего пути, пробираясь вперед через эти разумные частицы. Сбив несколько существ, я почувствовал запах, исходящий от моей кожи, будто легкий след жидкости для разжигания в углях от барбекю. Эти существа были медлительными и неразумными, как умирающие термиты, и настолько отвратительными, что я даже не могу это объяснить. Я хотел стереть их всех в порошок, оставить от них пустое место. В действительности я терял последние остатки разума.
Странно, но именно Ад спас меня. Проложив дорогу через целую стаю извивающихся существ, сбросив их тела в бездну, я наклонился, пробиваясь сквозь облако очередных кружащихся частиц, и увидел, что впереди мост больше не уходит в пустоту. У этого ужасного перехода был конечный пункт — я верил в это лишь потому, что должен был. Теперь я видел его перед собой, эту стену изломанного черного кирпича, посередине которой были огромные ворота из ржавого железа, поднимавшиеся в высоту, как небоскреб. Но тысячи серых, неразумных существ все еще мелькали между мной и воротами.
Готов поспорить, некоторые из вас не могут понять, что такого ужасного в том, чтобы пробираться сквозь толпу существ, которые даже не оказывают сопротивления, которые рассыпаются от моего прикосновения, словно пепел. Попробуйте представить это по-другому: возможно, от них ничего не осталось, кроме этой первичной формы, как от жителей Помпей, чьи тела сохранились под слоем горячего пепла, выброшенного Везувием. Но все они когда-то были людьми.
