Andrew Marvell The Definition of Love, p. 77.
<Париж> 5 ноября 1957 года
Одно короткое сообщение, Ингеборг, которым я, вероятно, опережаю твой ответ: сегодня пришло письмо из Тюбингена[71], мне предлагают первую неделю декабря, я соглашусь. Я, наверное, поеду туда через Франкфурт, где хочу получить у Фишера гонорар за небольшой перевод[72], над которым сейчас работаю, а 29 или 30-го смогу быть в Мюнхене. Смогу остаться там на несколько дней, три или четыре, скажи мне, хочешь ли ты еще этого.
Жизель знает, что я поеду к тебе, она такая мужественная!
Я от нее не уйду, нет.
И если ты не хочешь, чтобы я время от времени приезжал к тебе, то попытаюсь смириться и с этим. Но одно ты мне должна обещать: что будешь писать, посылать весточку о себе, раз в месяц.
Я вчера послал тебе три книги, для твоей новой квартиры. (Это так несправедливо, что у меня так много книг, а у тебя так мало.) Истории рабби Нахмана[73] я совсем не знаю, но мне показалось, что книга стоящая, что она должна быть у тебя, и, кроме того, я люблю Бубера.
Ты знаешь эту английскую антологию?[74] Похоже, она была у меня, когда ты приезжала в Париж, — а после каким-то образом пропала. Недавно, в поезде, когда мы уезжали друг от друга, я открыл англ. антологию, подаренную мне в Вуппертале[75], и снова прочел стихотворение, которое раньше очень любил: «К стыдливой возлюбленной»[76]. В первые дни после возвращения я попытался его перевести, было трудно, но в конце концов оно получилось, за исключением нескольких строчек, которые мне еще предстоит привести в порядок, — потом ты его получишь. Читай и другие стихотворения Марвелла: наряду с Донном он, может быть, величайший из английских поэтов. И других тоже читай, они все этого заслуживают.
В стихотворении «День поминовения» я кое-что изменил; теперь это место звучит так:
Метеориты, звезды, черные, полные речью: названные в честь разъеденной молчанием клятвы.
56. Пауль Целан — Ингеборг Бахман
<Париж> 7 ноября 1957 года
Можно, пошлю тебе два перевода[77], возникших несколько дней назад, по требованию госпожи Флоры Клее-Палий[78], у которой я гощу в Вуппертале и которая сейчас готовит для издательства «Лимес» французскую антологию?
Это немного, я знаю, но все же хоть несколько мгновений твои глаза на них отдохнут.
Поскольку через несколько дней я переезжаю, вчера мне пришлось рыться в старых бумагах. И я наткнулся на карманный календарь 1950 года. Под датой 14 октября обнаружил запись: «Ингеборг». В тот день ты приезжала в Париж. А 14 октября 1957-го мы были в Кёльне, Ингеборг.
О, часы глубоко внутри нас.
Пауль.
Я договорился о своем вечере в Тюбингене на 6 декабря, значит, к тебе смогу приехать до или после — пожалуйста, решай сама.
Приложения: переводы «Молитвы» Антонена Арто и «Зыбкого» Жерара де Нерваля.
58. Пауль Целан — Ингеборг Бахман
29 бис Рю де Монтевидео
с 20. XI.: 78 Рю де Лоншан. Париж. 16-й округ
9 ноября 1957 года
Ингеборг, любимая!
Еще письмо, и сегодня тоже, я не могу от него оторваться, хотя и убеждаю себя, что всем этим только создаю путаницу, что говорю о вещах, о которых ты, вероятно, предпочла бы не заговаривать. Прости.
Позавчера я был у принцессы, речь (как и при первом моем посещении) сразу зашла о тебе, я обрадовался, что могу со спокойной душой произнести твое имя, принцесса постоянно говорила об «Ингеборг», и в конце концов я тоже сказал: Ингеборг.
Ты, если я правильно ее понял, написала «пьесу» (une pièce): могу я ее прочесть, ты мне пришлешь?
И потом, от избытка чувств, я сделал нечто такое, что, наверное, намного превышает мою компетенцию: принцесса заговорила о немецких материалах для весеннего выпуска Б. О.[79], и тут мне в голову (не совсем неожиданно, должен признать), пришла мысль предложить ей, чтобы эту подборку текстов подготовили мы вдвоем, ты и я[80]. Это, конечно, было с моей стороны очень нескромно, прости; ты можешь, как, наверное, делала и раньше, подготовить эту подборку сама, зачем, собственно, тебе нужен я? Не сердись, Ингеборг: то, что я произнес вслух, было только К-Тебе-Хотением, которое внезапно (или не так уж внезапно) поверило, что появился такой шанс, — там, где его никто не оспорит, — и пожелало, чтобы этот — по крайней мере этот — шанс у нас не отняли.
