- Опять не спал всю
ночь? - спросила Лена, как будто они расстались вчера.
Но Сергей Павлович даже
не мог ответить. Сказать, что он обомлел, значит ничего не сказать. Перед ним
стояла тридцатипятилетняя женщина, ради которой стоило бы начать новую
троянскую войну. Строгий, но обтягивающий фигуру темно-зеленый вельветовый
костюм. Воротника чуть касались коротко остриженные (а-ля каре) русые волосы,
из-под аккуратной челки на инженера смотрели любимые, буравящие душу зеленые
глаза.
Несколько минут Кошкин
не мог прийти в себя. Лена это заметила, но не обидела его победным
пренебрежением. Напротив, прониклась участием.
- Ну как ты? Еще не
надоело повышать обороноспособность страны? Я думала, ты меня презираешь,
потому не заходишь, не звонишь...
- Я тебя люблю, Лена, -
в миллионный раз признался Сергей Павлович.
- Не надо об этом. Мы
теперь - как параллельные прямые. Единственно возможная точка нашего
пересечения - это Виталий. У тебя какие- то проблемы? - последний вопрос
прозвучал таким тоном, будто перед успешным директором супермаркета сидит
проситель, нуждающийся в меценатстве. Вот-вот денег предложит.
- Нет, у меня все
хорошо. Зарплату повысили, к награде представили. Новый президент посетил нашу
мастерскую и даже руку мне пожал. Из Марченко чуть весь песок от радости не
высыпался...
- Как у него здоровье?
- Как у восьмидесятилетнего
человека, который никогда за ним не следил, но еще может в силу огромной кинетической
инерции предыдущих лет двигаться.
- Ясно. Передай ему
привет.
Нет, она не знала, даже
мысли не допускала, что сегодня в ее кабинет пришел победитель. И Кошкин,
смакуя, оттягивал момент своего главного известия. Он не рассчитывал, что
Леночка тут же бросится ему на шею, оставит процветающую коммерцию и
ежемесячную езду по заграницам, но он надеялся увидеть хоть какое-то сожаление,
смятение в ее глазах, пронизанное к тому же недоверием к возможности
изобретения.
- Лена, я закончил свою
работу.
- Новая ракета готова
сбивать американские «Эф-117»? Давай выпьем за это по маленькой. Я знаю, что ты
гений, Сережа. Я всегда это знала. И знала, что недотягиваю до твоего
астрального уровня.
- Лена, я закончил
работу над машиной времени.
- Ты наконец-то бросил
увлекаться фантастикой?
- Да, я бросил
увлекаться фантастикой, машина стала реальностью и сегодня ночью прошла удачные
испытания.
На минуту, которую так
ждал Кошкин, Лена замерла. Глаза их встретились, и Сергей Павлович имел
возможность увидеть целый шторм зеленоватой морской воды, который пронесся по
ее взгляду в эти мгновения. Главное - она не посчитала его сумасшедшим, потому
что помнила: Кошкин человек серьезный, целеустремленный и умеет шутить только
по поводу американского или китайского оружия.
- Ты можешь теперь стать
известным. Нобелевским лауреатом. - Лена посмотрела на Кошкина с явным уважением,
может, и мелькнуло в её коммерчески перестроенном мозге, что именно она
несколько лет назад потеряла, но только мелькнуло...
- Банальное решение...
- Ты что? Изобрел машину
времени, чтобы закрыть ее в секретном военном ящике? Это достижение всего
человечества!
Кошкин вдруг не на шутку
разозлился, он словно не с бывшей женой разговаривал, а с клерком из
министерства иностранных дел.
- Ты же знаешь, я квасной
патриот, человечество не стоит того, чтобы ради него расшибаться и класть жизнь
на алтарь науки. Все изобретения человечество использовало либо для убийства
себе подобных, либо для того, чтобы было легче ему самому. Человечества нет!
Есть общество зажравшихся потребителей и маргинальной нищеты! И даже для
собственного народа в целом и не стал бы жертвовать собой, морщить мозг, а
только для определенной его части, кого можно считать русскими людьми, причем
независимо от национальности, - в глазах Кошкина играли злые огоньки, он подлил
им полбокала «мартеля», точно это был тот самый квас.
- Мы с мужем в эту
категорию не попадаем, - сама утвердила Елена. - Для чего же тогда, позволь
спросить, ты вымучил труд своей жизни, для удовлетворения собственного самолюбия,
для самоутверждения? - наддала холода в голос Лена.
