– С чем? – Афанасьев был явно расстроен. – У меня своих забот хватает! Вот, пожалуйста – гражданки по полосе бегают… Я же отказывался. Что я со всем этим буду делать?! – вскричал он, разведя руками.
– Что случилось, товарищи? – несмело спросила лыжница. – Может, я могу помочь?
– Пойдемте оформлять протокол, – мрачно сказал Афанасьев.
Они с лыжницей удалились из зала. Диспетчеры помолчали.
– Вот и полетали… – резюмировал Леша. – Надя, почему ты не в Харькове?
– Керосина нет, Леша, – жалобно сказала стюардесса.
Чиненков распахнул двери кабинета Горохова и первым шагнул туда с букетом. За ним последовал официант Иннокентий с подносом, на котором стояло ведерко для шампанского, накрытое белой салфеткой, чашки кофе и коробка конфет. Следом за официантом вошли две женщины – служащие аэропорта в форме.
– Дорогой Петр Герасимович, – с подъемом начал Чиненков, подойдя к столу. – Разрешите от имени коллектива поздравить вас с назначением на эту ответственную должность…
Горохов встал, неловко переминаясь с ноги на ногу.
– Может, погодим, Борис? Официально еще не сообщили.
– Сакович сказал, Петр Герасимович…
Иннокентий расставил кофе и эффектным жестом сдернул салфетку с ведерка. В нем стоял высокий букет гвоздик. Лицо у Горохова вытянулось.
– Поздравляем, поздравляем… – женщины подняли чашечки кофе.
– Постараюсь оправдать доверие, – сказал Горохов, неловко поднимая чашечку.
– Разве это дело? – вздохнул Иннокентий. – Кофием чокаться…
Он выложил на стол коробку конфет и удалился с подносом.
– Вот и дождались… – умильно произнесла одна из женщин.
– Радость какая в аэропорту – вы не представляете! – фальшиво воскликнул Чиненков.
– Особенно среди пассажиров, – добавила вторая. – Мы решили пустить в продажу билеты до Минвод. Надо отметить это событие.
– Повременим, Лидия Павловна, – нахмурился Горохов.
– Но Сакович же…
– Не в Саковиче дело. Машин-то нет…
– Но будут со временем.
– А керосин? Нет, это дело непростое.
– Тогда, может быть, отправим рейс в Иркутск? На радостях? А? – с воодушевлением предложил Чиненков.
– Как мы его отправим? – шумно вздохнул Горохов.
– Если поднапрячься, то можно, Петр Герасимович, – сказала первая.
– Вы думаете? – с сомнением проговорил Горохов. Сколько километров до Иркутска?
Он нажал кнопку селектора.
– Иван Демьянович, давай мозговать насчет иркутского рейса.
– «Нереально, Петр Герасимович. Нe раньше среды», – отозвался динамик.
– Осилим, Петр Герасимович! Энтузиазм такой у людей! – шептал сбоку Чиненков.
– Даешь ускорение, Демьяныч. – Будем готовить, – твердо сказал Горохов.
– Успеха вам! – сказала вторая женщина.
Бокалы вновь сдвинулись.
Нарядные стюардессы заняли места за регистрационной стойкой. Взгляды пассажиров с надеждой обратились на них. Чувствуя себя в центре внимания, одна из девушек включила микрофон.
В аэровокзале разнеслось: «Внимание! Объявляется регистрация билетов на рейс 4214 до Иркутска».
Моментально перед стойкой образовалась очередь.
– Неужели полетим? – первый пассажир радостно бросил чемодан на весы.
– Естественно, – пожала плечами проводница.
– Ах, естественно… – он сразу помрачнел.
– У вас же билет до Харькова! – недоуменно обратилась к пассажиру проводница, разглядывая билет.
– Я передумал. Я хочу в Иркутск, – твердо сказал он.
– Но вы же брали на Харьков!
– Я хочу куда-нибудь улететь. Разницу оплачу, – пассажир занервничал.
– Подождите, будет харьковский рейс.
– Будет! Будет! Мне надоел этот буддизм! – заволновался он. – Я хочу быть в Иркутске. Оттуда легче долететь до Харькова!
– Подождите окончания регистрации. Если будут свободные места…
– Будут?! – он сорвал чемодан с весов, отошел в сторону.
– Товарищи, регистрируем только тех, у кого билеты в Иркутск, – обратилась проводница к очереди.
Очередь начала таять.
Туркин с картонной коробкой растерянно слонялся вдоль очереди на такси, вглядываясь в лица пассажиров.
Мамаша с грудным ребенком, проходившая к началу очереди, обратилась к нему:
– Мужчина, вы кота искали?
– Я не муж… – испугался Туркин и тут же поправился. – Я искал.
– Он там, у выхода с перрона.
– Спасибо! – Туркин помчался туда.
