– Это кот Василия Николаевича, – сказал Туркин.
– Панкратова? – Горохов понизил тон.
Туркин лишь слабо развел руками: кого же? Разве есть другие Василии Николаевичи?
Горохов молча пробарабанил пальцами по столу, обдумывая ситуацию. Лицо его стало сосредоточенным.
– Садитесь. Рассказывайте, – он указал на стул.
– Я референт Василия Николаевича. Туркин. – представился Туркин.
– Горохов, – Петр Герасимович через стол протянул Туркину руку.
– Сегодня из Иркутска прибыл кот. Василий Николаевич передал его с Эммой Павловной из Управления культуры. Я должен был встретить. Ну, и… кот потерялся. Пошел гулять и не вернулся…
– Как это – пошел гулять?
– Ваша дежурная его выпустила. Пожалела…
Горохов нажал кнопку селектора.
– Демин? Кто у тебя там на выходе с перрона?
– «Пирожкова».
– Дай ей дрозда, чтобы осторожнее обращалась с котами!
– «Понял».
Горохов выключил микрофон, задумался.
– Какой кот? – спросил он.
– Ангорский, дымчатый.
– Борис, зайди ко мне, – сказал Горохов, вновь щелкнув клавишей селектора.
– А сам Василий Николаевич когда вернется? – обратился он к Туркину.
– В среду…
Горохов что-то пометил в перекидном календаре. Вошел Чиненков.
– Слушаю вас, Петр Герасимович.
– Боря, пропал кот Панкратова. Вот тебе товарищ…
– Туркин, – подсказал референт.
– …Туркин, и чтобы кот был. Понял? Из-под земли достань!
– Слушаюсь…
Туркин и Чиненков обменялись рукопожатием и вышли из кабинета. Горохов нажал несколько клавиш сразу.
– Всем службам! Пропал кот ангорский, дымчатый. Разыскать и доставить в мой кабинет. Объявить по вокзалу. Срочно!
В диспетчерском зале вновь царили тишина и спокойствие. Миша и Саша играли в шахматы. Леша сидел у индикатора, подперев голову рукой.
По трансляции передали:
– «Граждане пассажиры! Внимание! Пропал кот ангорский, дымчатый. Нашедшего просят доставить животное в кабинет сменного заместителя начальника аэропорта. Повторяю: пропал кот…»
– Зин! Слышала! Кот пропал!
Леша убавил громкость.
– У-у… Стыдуха… – глухо протянул он.
– Умно придумано, – прокомментировал Саша. – Сейчас весь аэропорт будет искать кота. Глядишь, время и пролетит.
– Никакого кота нет, я уверен, – сказал Миша. – Отвлекающий маневр… Тебе шах.
– Что же делать? Делать-то что? – бормотал Леша.
– Не ной, – сказал Саша.
– «Аэропорт! Рейс 4765 из Архангельска просит посадки», – донеслось из динамика.
– Рейс 4765! Вас понял. Посадку запрещаю, – ответил Леша.
– «Вас понял. Следую на запасной аэродром».
– Мат! – сказал Миша, переставляя фигурку.
Они снова принялись расставлять партию. По трансляции передали:
– «Граждане пассажиры! Внимание!..»
– Сколько можно про кота?! – вскричал Леша.
– «Пассажиров, следующих рейсами до Иркутска, Харькова, Кишинева, Тбилиси, Мурманска, Хабаровска, прошедших и непрошедших регистрацию, просят собраться у выхода на перрон. Повторяю…»
Леша подскочил к динамику, прибавил громкость. Пока дикторша повторяла объявление, на лице Леши отразилась целая гамма чувств – от недоумения до восторга.
– Слышали?! – закричал он.
– Что они – обалдели? Зачем это? – пожал плечами Миша.
– Значит, выпускают рейсы! Зачем же еще!
– Наивный ты… – ласково проговорил Саша, поглядев на Лешу.
Тот бросился к индикатору, уселся в кресло, приготовился к работе.
Аэровокзал зашевелился. Подхватив свои чемоданы и тюки, пассажиры стекались к выходу на перрон. Там образовалась толпа. Люди волновались, привставали на цыпочки, стараясь разглядеть – что происходит у дверей.
У дверей с турникетом стояла дежурная Пирожкова, рядом с нею командир иркутского рейса, а сбоку – небольшой духовой оркестр. Командир что-то шепнул Пирожковой. Дежурная распахнула двери на перрон и открыла турникет. Оркестр заиграл марш «Все выше…».
– Прошу вас, товарищи! – громко объявила дежурная.
Толпа повалила к дверям.
Компания в ресторане, заслышав далекие звуки марша «Все выше, и выше, и выше», – насторожилась.
– Ребята, надо пойти. Кажется, вылетаем, – сказала Валентина.
– Нас не купишь, – помотал головой Аркадий.
– Валентина, а десерт? – проговорил саксофонист с трудом.
– При чем десерт! Пошли, я вам говорю! Не думала, что вы такие несознательные! А еще советские песни играете! Фу! – разгорячилась певица.
