Время итогов - страница 44

Шрифт
Интервал

стр.

Машина на полном ходу. Только нас не хватает. Но вот и мы.

Все рады. Голоса у всех звонкие, добрые, юные. Степь бескрайняя, вся в чистом снегу, как незамутненная совесть моих попутчиков. Мотор гудит. Колеса буксуют. Ни с места. Но вот еще усилие и — вперед, вперед! И уже ветер в лицо, хотя тут же и стихает, машина предпочитает идти ни шатко ни валко, переваливаясь с боку на бок, как утка. Но идет, идет, медленно, но верно. Мария с Наталкой в кабине. Я, как и полагается, в кузове, но в полушубке. Мне тепло, то есть настолько, что я совсем не чувствую мороза. Спасибо тому, кто сшил полушубок и кто дал! Вечная благодарность овце, отдавшей для человека жизнь. Все хорошо! Все отлично! Машина ползет, останавливается. Дальше ползет, и к вечеру мы в Ольховке.

Тусклые кое-где огоньки. Это там, где еще не спят. А так-то она уже спит, долгожданная, милая Ольховка! Кто тебя основал среди степи? Какой переселенец? Ни реки, ни леса. Чем уж так ему понравилось это степное, ровное, как доска, место? Неужели ничего получше он не мог выбрать? Впрочем, я к нему не в претензии. Я даже благодарен ему, еще бы, ведь он мог и в другом месте, подальше, основать ее, и тогда нам пришлось бы еще качаться и качаться. А теперь мы дома. Слава тебе, неизвестный переселенец! Видно, крепко тебе досталось от жизни, если сюда умотал. Но как бы то ни было, мы дома. Не успели остановиться посреди площади, как к нам подбежал в белом полушубке, в меховой шапке, в валенках какой-то дядя, вскочил на подножку рядом с шофером и стал развозить нас по домам. Одного сюда, другого туда, нас в этот дом.

Дом чистенький, с крашеными полами, с геранью, с теплом и настороженной хозяйкой.

Да, хозяйка не бросается нам навстречу с распростертыми объятиями, но мы и не ждем, мы привыкли к таким встречам. Так что если есть еще какое чувство собственного достоинства, то надо подальше его запрятать, скажем, в задний карман, чтобы и не думало высовываться.

И побольше благодарности в глазах, — не выгнали, и спасибо. «Спасибо! Спасибо!» — говорим мы и, как китайские болванчики, кланяемся. И побольше привета в улыбке, тем более что хозяйка, не шелохнувшись, стоит в проеме дверей, сложив на груди руки, и, не улыбаясь, замкнуто рассматривает нас, стоящих в прихожей с чемоданом и рюкзаком. Как хорошо, что у нас мало вещей, а то завалили бы всю прихожую.

— Это что, все и вещи у вас? — наконец разжимает рот хозяйка.

— Да, все тут, — радостно отвечает Мария. И я вижу, как на лице у хозяйки появляется гримаса презрения. И впервые собственным опытом начинаю постигать, как унизительна бедность. Это же, верно, почувствовала и Мария, потому что тут же еще более радостно восклицает: «У нас есть орехи!» — и лезет в чемодан. Доброй половины там уже нет — подкармливаемся. Они очень питательны, вкусны, полезны. Они здорово помогли Наталке, когда она схватила двухстороннее. На всякий крайний бережем... Как видно, Мария решила, что такой крайний наступил — наполняет горой тарелку и щедро предлагает хозяйке.

— Что это? — недоверчиво, все еще с презрительной гримасой, спрашивает хозяйка.

— Грецкие орехи. Ядра. Кушайте, вкусно.

— Какие?

— Грецкие.

— Впервые слышу... — Хозяйка нерешительно берет одно ядрышко, жует его, и вдруг лицо ее светлеет, и уже нет презрения, его сменило изумление. — Васька! — зовет она сына, и из-за ее спины высовывается мальчуган. — Нако, — и протягивает ему горсть. — Ну, чего же вы стоите? Проходите. Сейчас самовар поставлю. Тебя как зовут-то?

— Наташа, — отвечает Наталка и доверчиво улыбается.

— Проходи, Наташенька, проходи, милая.

И Наталка проходит и бежит к мордатому коту, лежащему на дорожке возле лежанки. Кот лениво открывает глаза, но тут же смежает их, разрешая себя погладить.

Хорошая оказалась хозяйка, и жить бы нам и жить у нее, но, оказывается, меня давно ждут не дождутся в Зензиватке. Там расположилась изыскательская партия и нет техника-нивелировщика. Так что — туда, туда. Ну, а где я, там и Мария. Это уже ясно.

Конечно, на машине или на подводе было бы удобнее, но подвод нет, а машины заняты, так что пешком. Подумаешь, пять километров. К тому же чемодан стал полегче, — сами едим, хозяев подкармливаем. Теперь уж то, что там осталось, это на самый крайний случай. Только на самый. Наталка сама вышагивает. Идем по дороге, поглядываем по сторонам. Тепло. На дороге желтые лужицы. В лицо мягкий ветерок. Нет, еще не весна, до весны далеко, но и в феврале бывает такой оттепельный денек, когда кажется, что все зимние невзгоды позади, будто все уже определилось, причем хорошо, и впереди только беспечальная жизнь. И так бы нам и дойти до Зензиватки, но надо же было наткнуться на павшую лошадь. Она лежала посреди дороги, со вздутым животом, с оскаленными желтыми зубами. И сразу настроение омрачилось, а то предвесеннее, словно воздушный шарик, улетело куда-то... Наталка боязливо прижалась к Марии, не сводя широко раскрытых остановившихся глаз с лошади.


стр.

Похожие книги