Марианна влетела в зал подобно урагану — как говорится «вся такая внезапная» — черный плащ и короткая прическа «каре», которая ей не шла. Огляделась, увидела меня — я уже закончил свой роман с компьютером и допивал четвертую чашку кофе. Пятая, итальянский капуччино с шоколадом, как она любит — ждала ее.
— Привет — выпалила она, плюхаясь рядом на стол и хватая чашку
— Привет — сказал я — на твоем месте я бы не сидел спиной к входу.
Марианна рассмеялась
— Мы с тобой как мистер и миссис Смит.
— Кто это?
— Не смотрел? Анжелина Джолли и Бред Питт?
— Нет. Я не хожу в кино…
— Напрасно. М-м-м… Я тебя простила.
— За что?
— За то, что поднял меня с постели. За чашку кофе я готова простить весь мир.
— Но готов ли мир простить тебя?
Она совершенно не изменилась. Латиноамериканки в молодости очень яркие — но потом быстро стареют. Даже не стареют… не знаю, как выразить это словами. Марианне, по-видимому, был известен секрет вечной молодости и красоты.
Марианна допила свою чашку, как то странно посмотрела на меня
— Иногда мне кажется, что ты не из этого века.
— А из какого же?
— Из конца девятнадцатого. У тебя хорошо получается философствовать. Ты даже сам не замечаешь глубину своих мыслей.
— Поверь, замечаю. Это все, что у меня получается?
Она поднялась со своего места.
— Не только. Поехали.
Конечно, у нее не было здесь своего дома. У меня тоже — у меня не было дома ни в одной стране кроме России — хотя мои доходы позволяли купить хоть пентхауз на Манхеттене. Как и все другие специалисты ее уровня, она снимала половину этажа в одном из зданий в «Зеленой зоне» в районе Анзурес, недалеко от музея антропологии. Но и эта жилплощадь — обычно пустовала, потому что в нашем бизнесе волка ноги кормят.
Основная дорога из международного аэропорта была приведена в порядок и зачищена, это была одна из дорог, которая ночью освещалась на каждом метре. В самом Мехико последнее время было относительно спокойно — но война напоминала о себе патрулями и чек-пойнтами — бронированные Хаммеры и бронетранспортеры с пулеметами, антенны устройств, глушащих радиовзрыватели, вместо номерного знака — предупреждение на английском и испанском «Ближе пятидесяти метров не приблоижаться. Стреляю.». Мексиканцы ездили на машинах попроще — фермерские пикапы с надписью Policia Federal или EjИrcito Mexicano, приваренная в кузове клетка, иногда с бронеплитами, чтобы ехать стоя и держаться, пулеметная турель. Основная война шла на севере и западе страны — там были горы, а в горах — кого только не было.
— Что здесь?
Марианна покачала головой
— Плохо. Загороза едва держится. Как у тебя с документами?
— Чисто. Все нормально. Так что?
— Правительство, возможно, уйдет в отставку до конца месяца.
Я прикинул — с начала года это будет уже второе.
— Что не так?
— Да как обычно.
Как обычно — это здесь обозначает многое. Например — министр юстиции отпускал наркоторговцев из тюрем за взятки. Министр обороны вляпался с эскадронами смерти. Министр финансов проворовался вконец. Кто-то изобличен как коммунист. Наконец — рухнула хрупкая парламентская коалиция, и у правительства опять нет поддержки в парламенте. Я предупреждал Пикеринга в открытую — до чего доведут игры с демократией. В стране идет война, война не столь даже гражданская, сколь война социальная. Нельзя избирать олигархов от нищих, кишащих крысами барриос в парламент и ждать гражданского мира. Лучше в таком случае — распустить парламент, создать правительство национального спасения и делать то, что делать нужно. Не спрашивая ничьего мнения, ни общественного, ни иностранного. Увы, САСШ не могли на такое пойти — с упорством достойным лучшего применения они насаждали демократию, наступая раз за разом на одни и те же грабли.
— Плохо — согласился я — но смотря для кого. У нас в таком случае будет работа. А миссия Бельфора?
— Терпит крах. Они не справляются с ситуацией.
Миссия генерала французского Иностранного Легиона Венсана Бельфора была одним из последних способов вытащить ситуацию в стране. Североамериканцы всем здесь надоели… просто не скажу, как надоели. Североамериканская морская пехота входила сюда миротворцами — но миротворцами они давно перестали быть, североамериканцы теперь были третьей стороной в конфликте, и стоило им где появиться — все забывали распри и объединялись против них. Выход виделся во вводе контингента миротворческих сил — но североамериканцы не могли допустить присутствия здесь сил любой иностранной державы. Просто потому, что по доктрине Монро континент был их, и они едва терпели сейчас неявное присутствие германцев в Аргентине. В итоге — три страны, Франция
