– Кто тебе заплатил за это?
Парень сжал губы и попытался в железной хватке Малима изобразить головой жест отрицания.
– Малим.
Сверкнуло лезвие и прижалось к шее парня, который захныкал.
– Кто тебе заплатил за это? – повторил Рахарио.
– Ты плохо слышишь? – дожимал его Малим. – Отвечай туану!
Парень полузадушенно вскрикнул. Под лезвием клинка появилась темная линия, с которой потекли крупные капли.
– Би… Бигелоу, – поспешно выдавил тот.
– Туан Бигелоу дал тебе это задание?
– Д-да, туан.
– А кто должен был подать сигнал служителям закона? Тоже ты?
– Да, туан.
Волна гнева накрыла Рахарио с головой. Гнев на эту крысу Бигелоу и гнев на себя самого, что он до такой степени недооценил его.
Свет, который зажегся в окне на верхнем этаже, округлый силуэт, который показался в окне, отдаленный, тихий плач маленького ребенка были как холодная струя, которая мигом остудила и прояснила ему голову.
– Дай ему встать.
Малим слез со спины парня и рванул его за волосы, ставя на ноги.
– Ты ведь получишь от туана Бигелоу еще одну порцию денег, как только выполнишь задание, верно?
– Да, туан.
Рахарио подступил вплотную к нему и, сдвинув брови, смотрел в глаза.
– У тебя есть две возможности. Либо я дам тебе сейчас убежать, чтоб ты мне больше никогда не попадался на глаза, тогда ты обойдешься разбитым носом и одной царапиной. Или один из моих людей будет следовать за тобой тенью, пока ты не заберешь у Бигелоу вознаграждение. Он же позаботится, чтобы ты передал Бигелоу на словах: если он еще раз поставит мне подножку или захочет угрожать мне, я приду забрать его хорошенькую дочурку с красивыми голубыми глазами. И после этого кто-нибудь позаботится, чтобы ты на следующий день плыл по реке со вспоротым животом. Выбирай.
– Дай мне убежать, туан, – взмолился парень. – Пожалуйста!
– Есть у кого-то из вас при себе деньги? Я завтра верну.
Деньги оказались у Ахада, и он по кивку Рахарио с видимым омерзением сунул несколько долларов за ремень парню.
– Это чтобы ты не забывал, как я был к тебе великодушен.
– Спасибо, туан. – Он готов был расплакаться. – Большое спасибо!
– Отпустите его.
– Точно, туан? – В голосе Малима звучало разочарование, но он отпустил парня и добавил ему пинка, прежде чем тот заковылял по саду в ночь.
– Возьми лодку и утопи ящик в море, – повернулся Рахарио к Ахаду.
Он протянул стражникам по очереди руку для крепкого удара по ладони.
– Вы сделали мне доброе дело. За это получите награду.
Рахарио закрыл за собой дверь, вернул оружие на место и упал на кровать.
Он искал решение, и решение он получил; Бигелоу сделал это за него, еще из далекой Индии. К его отвращению примешалось что-то вроде уважения к этому оранг-путих, который оказался не настолько глуп, как он всегда думал.
И жалость к Нилам. К Георгине.
Которая в конечном счете была дитя Нусантары, приговоренная к тому, чтобы жить во лжи. Однако теперь он уже ничего не мог для нее сделать, у него была жена и пятеро детей, которые нуждались в нем куда больше. Которые остались бы одни, беззащитные, если бы он надолго сел в тюрьму, и потеряли бы из-за этого еще и все нажитое и дом в том числе.
Он узнал предупреждение, уже имея его перед глазами.
Глубоко вздохнув, он обеими руками потер лицо и прошелся по волосам; его испугала дрожь в пальцах. Он почувствовал себя усталым и старым; слишком старым, чтобы замышлять месть.
Когда-то с этим надо кончать.
В дверь его кабинета мягко постучали.
– Извини, пожалуйста, – прошептала Лилавати, ее голос был тоненьким и высоким от страха. – Я только хотела взглянуть на тебя и спросить, все ли в порядке.
– Это был вор. Малим и Ахад обо всем позаботились. – Он повернулся к ней: – Как там дети?
– Испугались, конечно. Особенно Кишор. – Она улыбнулась: – Эмбун пытается его успокоить.
Рахарио оглядел ее; она стояла в дверях, одной рукой придерживая розовый халат на пышной груди, толстая коса перекинута через плечо вперед. Кажется, ни годы, ни многодетность не смогли ничего с нею сделать, она все еще была хороша, его добросердечная, терпеливая, сильная жена.
Он протянул к ней руку:
– Иди ко мне.
Удивление скользнуло по ее лицу, когда она шла к нему гибкой походкой с покачиванием бедер на бесшумных, осторожно ступающих ногах. Он усадил ее рядом с собой на край кровати, обнял, вдохнул ее знакомый аромат розового масла и сандалового дерева – как тяжелая, пропитанная дождем земля.
