Томми был с ним совершенно согласен. Однако в этот момент к их столику подошел официант, и они переключились на гастрономические темы.
Следующая встреча проходила в конторе унылого седого мужчины. Держался он по меньшей мере суховато и явно не собирался уделить Томми ни одной лишней минуты.
— Ничего нового я тебе не скажу. Я, понятно, представляю, о чем идет речь… в свое время эта история наделала немало шуму, но конкретной информации у меня нет. И потом, у меня такие вещи в голове не задерживаются. Очередной скандал — и они сразу вылетают. Но ты не отчаивайся. Вот тебе адресок, об аудиенции я уже договорился… Пойдешь к Самому. Этот помнит все, не сомневайся. Одна из моих дочерей — его крестница, так что отношения у нас почти приятельские. Во всяком случае, я к нему иногда обращаюсь. Я ему сказал, что тебе нужна кое-какая информация и расписал, какой ты отличный парень. Он, между прочим, заметил, что о тебе слышал. Так что, вперед. К пятнадцати сорока пяти, если не ошибаюсь. Вот адрес, это в Сити[73]. Тыс ним прежде никогда не встречался?
— Не думаю. — Томми взглянул на карточку. — Определенно, нет.
— Тогда не удивляйся. Потому что с виду-то он совсем не похож на человека, который в курсе всех дел… Крупный такой, знаешь… И желтый.
— Ага, — кивнул Томми, у которого это описание не вызвало ровным счетом никаких ассоциаций, — крупный и желтый.
— Он классный мужик, — заверил седоволосый, — и специалист классный. Знает абсолютно все. Ну, удачи тебе, старина.
Томми, успешно добравшись до нужного ему места, был принят джентльменом лет тридцати пяти — сорока, который окинул его таким подозрительным взглядом, что Томми и сам усомнился в добропорядочности своих намерений. Джентльмен продолжал пристально изучать Томми, очевидно, прикидывая, на что именно он способен: подложить бомбу, устроить налет с захватом заложников или же просто перестрелять всех служащих какого-нибудь офиса.
— Вам назначено? — металлическим голосом вопросил, наконец, он. — И на который час? — Он справился в журнале приема. — Ага, пятнадцать сорок пять… Мистер Томас Бирсфорд?
— Да, — скромно сказал Томми.
— Распишитесь, пожалуйста.
Томми расписался.
— Джонсон!
Из-за стеклянной перегородки бесшумно, словно тень, выскользнул нервный молодой человек лет двадцати трех.
— Да, сэр?
— Проводи мистера Бирсфорда на пятый этаж. К мистеру Робинсону.
— Да, сэр.
Бесшумный и молчаливый Джонсон подвел Томми к лифту — одному из тех достижений современной техники, которые, кажется, лучше своих пассажиров знают, что именно им нужно. Двери раздвинулись. Томми вошел, и они с лязгом захлопнулись в дюйме[74] от его позвоночника.
— Прохладный денек, — сказал Джонсон, демонстрируя дружелюбие.
— Да, — согласился Томми, — холодает.
— Говорят, причиной всему — загрязнение воздуха. Некоторые, правда, утверждают, что дело в добыче природного газа в Северном море.
— Да? Не знал, — вежливо удивился Томми.
— Мне тоже не верится, — пожал плечами Джонсон.
Миновав третий и четвертый этажи, лифт, наконец, остановился. Джонсон провел Томми, снова чудом избежавшего быть зажатым между дверьми лифта, по коридору, постучал в дверь и, услышав разрешение войти, осторожно ее приоткрыл. Препроводив Томми через порог, он объявил: «Мистер Бирсфорд, сэр, вы ведь помните?», и бесшумно исчез, прикрыв за собой дверь.
Томми двинулся вперед. Казалось, большую часть комнаты занимает огромный письменный стол. За столом восседал человек — и тоже далеко не маленький. А если уж быть точным, тоже неправдоподобно огромный. Его широкое лицо, как и предупреждал седовласый, было почти желтым. Его национальность решительно не подлежала никакому определению. Хотя человек явно был иностранцем. Скорее всего, немцем или австрийцем. Возможно, впрочем, что и японцем. Впрочем, он мог быть чистокровным англичанином…
— А! Мистер Бирсфорд!
Мистер Робинсон встал и подал ему руку.
— Простите, что отнимаю у вас время, — начал Томми и тут же понял, что однажды уже виделся с этим человеком. Исходящее от него ощущение силы и значительности трудно было с чем-нибудь спутать.
