Томми в этот момент, сидя в гостях у своего старого знакомого, предавался воспоминаниям.
— Чудеса да и только! — говорил полковник Аткинсон. — Я слышал, вы с Пруденс — ах да, ты же зовешь ее Таппенс[57]… — перебрались в деревню, в Холлоукей. И чего вас туда понесло? Уж наверное, на то были веские причины?
— Да нет, просто дом понравился, — ответил Томми. — И к тому же оказался относительно недорогим.
— A-а. Удачная покупка, значит? Как, говоришь, он называется? И не забудь оставить мне адрес.
— Сейчас он называется «Лавры», но как-то уж это больно по-викториански… Подумываем его переименовать.
— «Лавры»? Лавры… Холлоукей… Надо же! И чем вы там занимаетесь, а? Признавайся!
Щеточка седых усов на несколько увядшем от времени лице бывшего начальника Томми встопорщилась в добродушной улыбке.
— Копаешь что-то, верно? — наседал полковник Аткинсон. — Решил снова послужить отчизне?
— Я уже слишком стар для этого, — не слишком убедительно возразил Томми.
— Ну-ну. Мне-то уж можешь не рассказывать. Просто тебе запретили говорить. В конце концов, в той истории действительно многое непонятно.
— В какой истории? — насторожился Томми.
— Да ты наверняка о ней читал или слышал! Кардингтонский скандал. Это было сразу после дела с письмами и истории с подводной лодкой Эмлина Джонсона.
— А-а, — сказала Томми, — что-то припоминаю.
— Подводная лодка, конечно, была только отвлекающим маневром. Интерес представляли, конечно же, документы.
Если бы до них добрались, получилась бы скверная история… Политическая подоплека сразу бы выплыла наружу, и о репутации некоторых, весьма с виду достойных, членов правительства можно было бы забыть навсегда. Странно, правда? Но ты-то знаешь, как это бывает. Доверяешь человеку полностью, считаешь отличным парнем и думать не думаешь, что все это время он работает на врага… — Аткинсон покачал головой. — Так или иначе, тогда почти все удалось замять… — он подмигнул. — А тебя послали туда немного пошарить, а?
— Пошарить — где?
— Как где? В доме этом. Как бишь его? Ну, в «Лаврах». Помню, по поводу этих «Лавров» немало разных шуточек ходило. Только учти, ребята из безопасности там уже рылись, и не только они. Все были уверены, что документы спрятаны в доме. Поговаривали, конечно, что их успели вывезти за границу — вроде бы даже в Италию — прежде, чем поднялся шум, но большинство считало, что бумаги до сих пор здесь. Лежат себе где-нибудь в подвале… Значит, старина Томми опять вышел на охоту?
— Да ничего подобного, клянусь!
— В прошлый раз ты тоже клялся. Ну, в предыдущий свой переезд, в начале прошлой войны. Когда ты выследил того немца и женщину с детскими книжками. Да, ловко вышло. А теперь, значит, новое задание…
— Чепуха! — заявил Томми. — Смешно даже, право слово. Я теперь старая кляча.
— Нет, Томми, несмотря на простецкий вид, ты — хитрющая старая ищейка, которая, держу пари, обставит многих молодых. Впрочем, умолкаю… Не могу же я просить тебя выдать государственные секреты, верно? Ты приглядывай там за своей половиной. Уж больно она любит влезать в истории. Помнится, в деле с Иксом и Игреком ее едва успели вытащить.
— Да полно вам, — сказал Томми, — просто Таппенс интересуется стариной. Местные достопримечательности, да еще сад — вот и все наши интересы. Каталоги луковиц и тому подобное.
— Никогда в это не поверю. Я отлично тебя знаю, Бирсфорд, и жену твою тоже. Такая парочка как вы просто не может во что-нибудь не вляпаться. Не забывай только, что если эти бумаги найдутся, они здорово повлияют на политическую ситуацию, и я знаю нескольких человек — из числа нынешних столпов национальной добродетели — которым это ой как не понравится. Имей в виду, эти люди очень опасны! Так что будь настороже и получше присматривай за женой.
— Ты меня заинтриговал.
— Береги Таппенс. Эта девушка мне очень и очень нравится.
— Нашел тоже девушку, — улыбнулся Томми.
— Но-но, не говори так о своей супруге. Таких, как она — одна на тысячу. И мне искренне жаль того, кого она выслеживает. Не удивлюсь, кстати, если именно этим она сейчас и занимается.
— Не думаю. Скорее всего, она отправилась на чай к какой-нибудь старушке.
