Хуго подошел, потрогал ткань. Поднял, подержал на фоне деревянного стола, с восхищением наблюдая, как ткань меняет цвет с мягкого зеленого, как у ковра на полу, на темно-коричневый цвет дерева. Как и сказал Кенкари, даже сам вид одеяния менялся, принимая фактуру дерева, до тех пор пока Хуго не показалось, что оно растворилось у него в руке.
– «Стены движутся». Чего бы я не отдал за такое одеяние в прежние дни! – прошептал Хуго.
Братство давно задавалось вопросом, как это Незримые умудряются действовать так успешно и умело, как это никто не видел их и не знает, как они выглядят. Но Незримые хранили свои тайны так же надежно и тщательно, как и Братство.
Считалось, что их замечательные способности как-то связаны с эльфийской магией, но какой и как – этот вопрос оставался открытым. Эльфы не умели вызывать иллюзий, как маги высокого уровня из рода людей. Но, видимо, они умели прясть волшебную пряжу.
С помощью одеяния, которое было у него в руках, Хуго мог бы заработать себе целое состояние. Добавить сюда его собственные умения, знания и опыт…
Он горько рассмеялся над самим собой и снова бросил одеяние на пол, где оно немедленно начало менять свой цвет на зеленый цвет ковра.
– Подойдет ли оно мне? Я крупнее любого эльфа.
– Одеяние делается свободным, чтобы не связывать движений владельца. К тому же оно должно подходить эльфу любого роста и сложения. Как вы понимаете, эти одеяния чрезвычайно редки и дороги. Чтобы напрясть пряжи на одну тунику, необходимо целых сто циклов и еще сто циклов на то, чтобы соткать ткань. Ткать и шить могут только очень искусные маги, годами обучавшиеся этому тайному искусству. На брюках есть шнур, который затягивается вокруг талии. Вот башмаки, маска для головы и перчатки.
– Посмотрим, как я буду выглядеть, – сказал Хуго, сгребая одежду. – Или как я не буду выглядеть.
Одеяние подошло ему, хотя было узковато в плечах, а пояс пришлось сделать насколько возможно широким. К счастью, во время добровольного заточения он похудел. Башмаки были предназначены для того, чтобы надевать их поверх другой обуви, и потому подошли. Только перчатки не годились.
Кенкари были очень этим обеспокоены. Хуго только пожал плечами. Он всегда мог спрятать руки за спиной или в складках подпоясанной туники.
Хуго посмотрелся в хрустальное зеркало. Он быстро сливался со стеной. Только руки четко виднелись, оставаясь единственной частью тела из плоти и крови.
Хуго расправил карту Имперанона. Хранители рассмотрели ее и заявили, что она верна.
– Я на самом деле изумлен ее точностью, – неверным голосом сказал Блюститель.
– Такую карту мог бы нарисовать только эльф, причем довольно долго проживший в этом дворце. Хуго пожал плечами, но не сказал ни слова.
– Вы с госпожой Иридаль войдете здесь, через главные дворцовые врата, – сказал Блюститель, снова обращаясь к карте и прочерчивая путь своим тонким пальцем. – Госпожа Иридаль скажет страже, что ее вызвали во дворец в такой поздний час, чтобы посетить больного родственника. Это обычный случай. Многие члены королевской семьи строят свои собственные дома на холмах вокруг дворца, и многие под покровом темноты ходят во дворец на свидания. Стража у врат привыкла к таким свиданиям и, вероятнее всего, пропустит госпожу без всяких сложностей.
– Разве с ней не должно быть вишама? – обеспокоенно спросил Хуго.
– По праву должно, – согласился Блюститель, – однако члены королевской семьи знают, как ускользнуть от своего вишама, особенно когда можно урвать целую ночь удовольствий. Пока стража будет говорить с госпожой Иридаль, вы, сударь, будете прятаться в тени. Пока ворота будут открыты, вы проскользнете мимо стражи. Боюсь, что войти внутрь будет самым простым делом. Как видите, дворец огромен. В нем сотни комнат на многочисленных этажах. Ребенка могут держать где угодно. Но один из вишамов, который был во дворце недавно, сказал мне, что человеческого ребенка поселили прямо рядом с Императорским Садом. Это может быть любая комната из этих…
– Я знаю, где он, – тихо сказала Иридаль. Хранители молчали. Хуго, склонившийся над картой, встал и выпрямился, глядя на нее темным хмурым взглядом.
