– Как нам найти Храм Альбедо? – на хорошем эльфийском спросил Хуго.
– Не понимаю. – Эльф покачал головой.
– Ну тогда по какой дороге лучше всего добраться до гор? – настаивал Хуго.
– Не говорить людской, – ответил эльф, отвернулся и вышел.
Хуго вспыхнул, но ничего не сказал и не стал дальше спорить. Он взял бумаги, засунул их за веревку, которой он был подпоясан, и снова вышел на шумные улицы портового города Паксайи.
Иридаль с благоговейным страхом и отчаянием смотрела из-под капюшона на ряды домов, на извилистые улицы, на толпы народа. Самый большой город Волкарана легко вместился бы в рыночный район Паксайи.
– Я и представить себе не могла такого большого и густонаселенного города! – прошептала она Хуго, хватаясь за его руку и придвигаясь поближе. – Ты когда-нибудь бывал здесь прежде?
– Так далеко в эльфийские земли меня мои дела не заводили, – ответил с мрачной ухмылкой Хуго.
Иридаль в испуге глянула на бесчисленные пересекающиеся извилистые улицы города.
– Как же мы найдем дорогу? Разве у тебя нет карты?
– Только самого Имперанона. Все, что я знаю, так это то, что Храм находится где-то в тех горах, – сказал Хуго, показывая на видневшиеся вдали на горизонте гряды гор. – Насколько я знаю, карта улиц этого крысятника никогда не составлялась. Большинство улиц тут не имеет названий, а если и имеет, то знают их только те, кто на них живет. Мы будем спрашивать направление. Идем.
Они пошли по течению толпы, двигаясь, туда, где, как казалось, была главная улица.
– Похоже, что спрашивать о направлении будет довольно трудно, – спустя несколько мгновений шепотом заметила Иридаль. – Никто не подходит к нам! Они только… пялятся…
– Что поделаешь. Не бойтесь. Они не осмелятся причинить нам зло.
Они продолжали идти вдоль улицы. Их черные рясы казались дырами в разноцветном, ярком, живом гобелене идущей по своим каждодневным делам эльфийской толпы. Где бы ни появлялись черные фигуры, привычная жизнь замирала.
Эльфы переставали разговаривать, торговаться, смеяться или спорить. Они замирали на бегу, останавливались на ходу. Казалось, жизнь замирала в них, разве что глаза следили за двумя фигурами в черном, пока те шли к другой улице, и там все повторялось сначала. Иридаль начало чудиться, что в руках у нее плащ молчания и что она набрасывает его тяжелыми складками на каждого встречного, на все, что попадается им.
Иридаль заглядывала, в глаза и видела в них ненависть, – к ее удивлению, ненависть не к тому, чем она была, а к тому, что она несла с собой, – к смерти. К напоминанию о смертности. Эльфы жили долго, но не бесконечно.
Как казалось Иридаль, они с Хуго бесцельно бродили по улицам, хотя, по-видимому, они шли к горам, пусть она уже и не видела их за высокими домами.
Наконец она поняла, что Хуго что-то ищет. Иридаль заметила, как он поворачивает из стороны в сторону окутанную капюшоном голову, разглядывая лавки и вывески на них по обе стороны узкой улочки. Он покинул эту улицу безо всякой видимой причины и потащил Иридаль на параллельную улицу. Остановился, разглядывая расходящиеся улицы, выбрал одну из них и пошел по ней.
Иридаль понимала, что сейчас напрасно его расспрашивать, поскольку он наверняка ей не ответит. Но она вслед за Хуго стала рассматривать лавки и вывески на них. Рыночная площадь Паксайи делилась на районы. Рядом с улицей торговцев сукном лежала улица ткачей. Оружейники селились в паре кварталов от лудильщиков, а лавки торговцев фруктами протянулись чуть ли не на милю. Хуго повел ее по улице, образованной лавками торговцев благовониями, – Иридаль чуть не задохнулась от запахов, исходивших из парфюмерных лавок. Повернув налево, они вышли на улицу торговцев лечебными травами.
Похоже, Хуго был почти у цели. Он пошел быстрее, только мельком поглядывая на вывески на дверях лавок. Вскоре они прошли мимо самой большой лавки и, продолжая свой путь вниз по улице, направились к центру Паксайи. Здесь лавки были поменьше и погрязнее. Да и толпы, к облегчению Иридаль, были не столь многочисленны, и народ здесь был победнее.
Хуго бросил взгляд направо, наклонился к Иридаль.
