Там был огромный заводной механизм, в котором спицами колёс были истончённые тела инопланетян, зубцы шестерни образовывали сложенные в мольбе руки, рычаги – нечеловеческие кости. От прикосновения он завертелся, все колёса завращались, шестерни заскрежетали, рычаги закачались. Из сотен скрытых ртов раздалась скрипучая музыка. Худой Волк остановил колесо и музыка прекратилась.
Крепыш смотрел, нахмурившись, и ничего не комментируя.
Худой Волк двинулся к корме, больше не трогая никаких предметов. У кормовой переборки он нашёл большую люминесцентную картину, в которой фигуры медленно двигались. Поначалу показалось, это аллегория, возможно инопланетного Ада. Мучения казались вполне человеческими: расчленение, сожжение, свежевание, раздавливание, замораживание, погружение в отвратительные субстанции; вполне обыкновенный набор боли и унижения. Но создания, которые зачарованно шли через эти ужасы, были похожи на двуногих оленей с большими светлыми, подёрнутыми влагой глазами и выражением праведного времяпрепровождения.
– Достаточно, – сказал он крепышу.
Вернувшись на палубу своей лодки, он смотрел, как крепыш выкинул тело женщины в море. Крепыш принёс ведро, чтобы смыть кровь, наклонился, чтобы соскрести пятно шваброй.
– Что ты будешь делать с другой лодкой, Джон? Потопишь её?
– Что? – спросил он удивлённо. – Зачем мне это делать?
– У неё могут быть союзники, Джон. Наверно, лучше, чтобы они ничего не нашли, когда придут искать её.
Худой Волк подумал, как вся эта пугающая красота тонет глубоко в темноте, всё это сбивающее с толку знание, украденные с болью и потом из дюжины дряхлых Городов, больше никто никогда не увидит. Он почувствовал боль в сердце, боль, которая не имела ничего общего со старением сердечной мышцы.
– Нет, пусть плавает, пока кто-нибудь её не найдёт.
Крепыш пожал плечами.
– Как пожелаешь, Джон.
Когда с уборкой было покончено, крепыш посмотрел на место своего крепления.
– Я схожу принесу новые ремни, – сказал он без видимой обиды.
– Зачем? О-о. Нет, нет, ты больше не палубный груз.
Худой Волк понял опасность этих слов, как только их произнёс, но затем успокоил себя. Это механизм; он исполняет свои задачи, так как это было спроектировано. Несомненно, когда Худому Волку придёт время умирать, его желание жить будет гораздо сильнее, чем его жалость к этому бедному металлическому созданию. Несомненно.
В первый раз крепыш улыбнулся, хотя это была лёгкая улыбка.
– Спасибо тебе, Джон. Ты добрый человек.
Конечно, крепыш знал, как управлять лодкой, поэтому Худой Волк оставил его в рулевой рубке с указанием позвать его, если появится Город. Худой Волк пошёл вниз, чтобы переодеться в сухую одежду. Его койка притянула его; он лёг и провалился в глубокий сон, первый за эти дни.
Когда он проснулся, свет, который косо падал из иллюминатора над его головой, был янтарным от приближающегося заката. Воздух был прохладным, а море – холодной, пустынной серостью. Он тепло оделся, вышел на палубу и обнаружил, что крепыш без устали ведёт лодку на север.
– Хорошо поспал, Джон?
– Да. Да, спасибо тебе. Что-то было, какие-то проблемы?
Крепыш покачал своей красивой головой.
– Нет, никаких проблем, Джон. Полоса дождя с громом, радуга, пара ночных драконов пересекла наш курс. Ничего существенного.
Худой Волк посмотрел на крепыша. Он говорил спокойно, но глаза его горели; лёгкая улыбка изгибала его рот – он казался явственно радостным.
– Наслаждаешься днём, а? – спросил Худой Волк.
– О, да, Джон. Для меня это чудесно. Вода показывает так много разных цветов. Я видел морских птиц, я видел воздушные замки и ночные драконы были прекрасны: малиновые, золотые и лазурные.
– Но Городов не было?
– Нет, Городов не было, Джон. Ты ищешь какой-то особенный Город?
Какой вред будет от того, чтобы рассказать крепышу?
– Да. Легенда гласит, что по этому миру плавает человеческий Город. Это мой духовный поиск. Понимаешь?
– Что такое «духовный поиск»?
Худой Волк устроился поудобнее на диванчике в рулевой рубке.
– Это трудно объяснить. Это могло означать совсем другое, давным-давно, когда мои предки жили на Старой Земле, а сейчас… это то последнее, что ищет краснокожий перед смертью. Это может быть место, вещь, мысль, чувство. Если поиск имеет какое-то значение, может преподать последний урок, тем лучше. Думаю, это что-то, что я не найду до самого конца.
