– Мы даже втроём не справимся с такой махиной, – покачала головой Джахейра.
– Ты же не предлагаешь просто сесть и позволить сожрать себя, – хмыкнула Равена.
– О, ни в коем случае! Я напоследок подпорчу им всем жизнь!
Путешественницы приготовились к своему последнему в жизни бою. С ксвартами теперь казалось легко биться, хоть они и нападали нескончаемым потоком. Легко по сравнению с тем, что надвигалось на них. Вдруг из темноты послышался призывный свист. Урса смешно растопырил прижатые уши и вертел головой, чтобы уловить, откуда прилетел звук. Свист повторился, и медведю удалось уловить местоположение источника. Он фыркнул и, как ручной медвежонок, побежал в темноту на свист. С противоположной стороны показался силуэт.
– Урса ос-ставил вас, так как в-вы убиваете н-невинных, – сказал силуэт голосом Халида.
– Урса предал нас! – Завизжал тот голос, который призвал медведя. – Но мы можем постоять за себя сами. В атаку!
– Милый, это не тот случай, когда можно решить всё миром, – с облегчением улыбнулась Джахейра.
– А жаль! – И против ярко-голубых бестий прибавился ещё один клинок.
Казалось, ксварты никогда не закончатся. Уже забрезжил рассвет, когда Равена пригвоздила последнего к земле.
– А где же Минск? – Спохватилась Имоен.
– Н-наверное успокаивает Урсу. Мы увидели вспышки м-молний и поняли, что на лагерь н-напали. Но Минск отказался убивать м-медведя, сказал, что может с ним п-поговорить.
– Точно! Он же следопыт! – Хлопнула себя по лбу Имоен.
Джахейра взглянула на Равену. Та стояла посреди раскиданных ярко-голубых тел, опираясь на окровавленный меч, её латы были забрызганы кровью, серебристые волосы испачканы в крови, кровь была размазана по светло-эбеновому лицу. Поистине полудроу являла собой впечатляющее зрелище. Она осматривала поле боя из-под сдвинутых бровей.
– Равена, как ты себя чувствуешь? Ты ранена? – Осторожно спросила друид.
– Нет, со мной всё в порядке, – сказала Равена пересохшим голосом. – Просто я чувствую себя… убийцей.
– Их было как минимум в десять раз больше нас! – Возмутилась Имоен.
– Знаю. Но они такие маленькие…
– Следуя твоей аналогии, нам стоит сражаться только с гигантами, – махнула рукой девушка.
– Боюсь, тогда мы почувствуем себя на месте ксвартов, – лицо полудроу немного повеселело.
Равена настояла на том, чтобы сжечь тела человечков. Когда трупы были сброшены в огромную кучу, из пещеры рядом вышел Урса и Минск.
– Вот он – наш ночной спаситель! – Кутаясь в шерстяной плащ от утренней прохлады, приветствовала следопыта Имоен.
Минск улыбнулся и посмотрел на плечо, где гордо восседал Бу с сухариком в передних лапах.
– Урса сказал Минску, что знает, как обойти обвал. Урса покажет нам путь к дороге, которая выведет нас по другую сторону обвала, – Минск почесал медведя за ухом.
Друзьям ничего не оставалось, как принять эту странную помощь. Равене не терпелось покинуть место этой бойни. Воительница понимала, что они всего лишь защищались. Другого исхода быть не могло. Путешественники оставили за спиной полыхающую кучу трупов, которая когда-то была поселением ксвартов. Осознавая это, Равена всё больше хмурила брови и уходила в себя. Она не замечала, как пристально за ней наблюдали серо-зелёные глаза Джахейры.
Урса провёл команду искателей приключений своими медвежьими путями до узкой тропы, давно позабытой всеми и почти заросшей травой. На прощание он ткнулся тёплым носом в ладонь Минску, получив при этом большой ржаной сухарь, что совсем не понравилось Бу, и хомяк сердито заскрипел зубами. Медведь ещё раз обнюхал всех участников похода и поковылял в свою пещеру.
Вскоре редкий кустарник по склонам Облачного Хребта сменился такими же редкими деревьями. Им явно не хватало питательной почвы, их стволы приобрели причудливые формы, ветки были тонкими и сухими, их покрывали редкие вялые пыльные листья. Это была грустная картина, которая заставила закончить все разговоры и погрузиться в свои мысли.
Звуки звенящей кольчуги, лёгкое громыхание лат, скрип кожаных ремней, постукивание оружия о доспехи, шуршание листьев под сапогами стали для Равены уже настолько привычны, что она не замечала их. Она отчётливо слышала фырканье Бу на плече у Минска (он всё ещё обижался на следопыта за сухарь, отданный Урсе). Минск, как всегда шёл впереди, и хомяк постоянно оглядывался назад. Мол, «поторапливайтесь, поспешайте».
