— Отпустите меня, а? — взмолился Андрей. — Я не понимаю, что здесь происходит, и клянусь забыть о том, что успел узнать!
— Все будет хорошо, Сережа, — профессор ободряюще улыбнулся. — Это пройдет… Первые часы после имплантации у всех такая реакция. Через пару дней все смешается, как чай с сахаром, и уже никакой эксперт не определит, что было в тебе раньше, а что пришло с новой личностью…
— Вы считаете, что у меня раздвоение личности? — выхватив мысль из контекста профессорской речи, спросил Андрей. — Вот почему я оказался в вашей психушке? Но это ошибка, я нормален, как никто другой!
— Верно, Сережа, — согласился Петров. — Даже более, чем кто-то другой.
— Перестаньте называть меня этим именем! — не выдержал пациент. — Меня зовут Андрей! Андрей Серегин! А Сережей меня дразнили в детстве!
— Да? — Профессор озадаченно уставился на собеседника. — Вы уверены в своей адекватности?
— Абсолютно! — по-прежнему резко заявил Андрей. — Не знаю, что со мной случилось, кажется, потерял сознание, но когда я очнулся, то увидел, что нахожусь здесь, в вашей больнице. Если обморок от жары и нервного перенапряжения теперь считается психическим заболеванием, я готов вас понять и простить, но лишь после того, как вы отпустите меня на все четыре стороны. Обещаю не обращаться ни в какие инстанции и забыть об этом инциденте навсегда!
— Да, речь связная, — оценил Петров, внимательно изучая собеседника. — Так, значит, о Сергее Ивановиче Субботине вам ничего не известно?
— Впервые слышу, — успокаиваясь, ответил Андрей. — Мы с ним настолько похожи?
— Не совсем, — уклончиво ответил профессор.
— Тогда почему все принимают меня за этого Субботина?
— Так, так, — вновь проигнорировав вопрос, сказал Петров. — Вы точно ничего о нем не знаете? Даже никаких ассоциаций? Может быть, слышали это имя раньше?
— Трижды, — устало ответил Андрей. — Два раза в коридоре и один — от вас… Вы объясните мне, наконец, в чем дело?
— Боюсь, что нет, — уже не так благодушно ответил профессор. — Впрочем, если вы не откажете в любезности пройти небольшой компьютерный тест…
— Откажу! — поднимаясь со стула, заявил Андрей. — Я вам не подопытный кролик!
— Вы доброволец номер семьсот тринадцать, — негромко напомнил Петров. — Вами подписан контракт, и выйти отсюда вы сможете, только когда все пункты этого документа будут исполнены.
— Я не подписывал никаких бумаг! — решительно заявил Андрей.
Петров молча открыл ящик стола и достал оттуда пару листков. Он положил бумаги перед пациентом, и Андрей нехотя взглянул на текст.
— Внизу стоит ваша подпись? — строго спросил профессор.
Андрей почувствовал, как в груди разливается неприятный холодок. Подпись была его, это сомнению не подлежало.
— Ничего не понимаю, — севшим голосом признался он.
— В таком случае, забудем наш предыдущий разговор и начнем все сначала, — Петров улыбнулся и спрятал контракт обратно в стол. — Вы согласны пройти тест?
— Тест на что? — ошеломленно качая головой, спросил Андрей.
— На психологическую устойчивость, — пояснил профессор. — Совершенно безвредная и даже весьма любопытная процедура. Разве вам не хочется узнать, к чему предрасположена ваша психика, разобраться в себе и своих проблемах?
— Это мое личное дело, — уже не так уверенно возразил пациент.
— До определенной степени — да, — согласился Петров, — но в рамках контракта дело становится нашим общим. Скажу прямо, ваши волевые качества и устойчивость к стрессам в предварительных тестах были близки к нулю, но теперь, даже без компьютерной диагностики, я могу оценить их не менее чем в девяносто процентов. С такими случаями нам не приходилось сталкиваться очень и очень давно… Вернее — ещё ни разу.
— Чтобы неудачник превратился в героя? — перевел для себя Андрей. — Как в американских боевиках?
— Что-то в этом роде, — согласился Петров.
— Мне надо все обдумать, — предпринял последнюю попытку уклониться от обследования Андрей.
— На это у нас нет времени, — профессор, хмурясь, взглянул на часы. — Ровно через сутки вы должны приступить к выполнению задания. Если к тому времени мы не решим возникшую проблему…
