– Ваши бойцы нуждаются в отдыхе. Хотя бы на несколько часов, – сказал Марк, обращаясь к Айфе и Шарну. – Мы должны как можно более продуктивно использовать это время. Моя программа по организации метаобъединения не так уж сложна. Конечно, в том случае, если вы оба подчинитесь мне и сообщите всю необходимую информацию.
– Подчиниться вам? – недоверчиво переспросил Шарн. – Так, так… потом мы уже никогда не скинем ярмо с наших шей…
– Какой смысл в победе в войне с Мраком, – плача, сказала Айфа, – если в результате мы попадем под власть Врага.
– Оставьте эти глупости, – спокойно возразил Аваддон. – Кажется, я уже говорил, что этот презренный мир меня не интересует. Без вашего метаобъединения мне не взломать защитное поле Надвратного Замка. Когда я добьюсь того, что задумал, мы сделаем друг другу ручкой – и адью!.. Вот в чем смысл нашей сделки. Вы получите программу, я… ради собственной безопасности удалюсь в мир, расположенный на расстоянии четырнадцати тысяч парсеков от Земли. Ну, решайте!
Король и королева долго смотрели на Врага, облаченного в бронированный скафандр, поблескивающий в сумраке безлюдной королевской ложи. Бездонная пропасть неожиданно разверзлась перед их мысленным взором, она неодолимо тянула их, и после короткого сопротивления они рухнули в бездну.
Пробило четыре часа утра. Теперь только Клу с помощью своей целебной силы была способна поддерживать Тони Вейланда в рабочем состоянии. Тот уже вторые сутки не отходил от волочильного станка. Нить вытягивалась из расплава и через ряд отверстий доводилась до нужной толщины, потом ее укутывали в пластмассовую рубашку, оплетали экранирующей плетью… Хлопот было много, тем более что разброд, связанный с устранением дефекта, особенно ощущался на монтажной площадке. Нервы у всех были напряжены до предела.
Тони валился с ног от усталости – сначала он работал спокойно, но не за совесть, а за страх, который нагнал на него король, сумевший заглянуть в отчаявшуюся, готовую на все – даже на подобное безумие, как изготовление бракованного кабеля, – душу человека, каждую секунду с ужасом ожидавшего сокрушительного удара по замку. Тони хребтом чувствовал опасность, без конца ждал, когда же ему на голову посыплются обломки стен и завалят его в арочном переходе, окружающем двор, где в одном из углов была устроена его лаборатория. Однако крепость стояла цела и невредима, а угроза короля, высказанная в таком доброжелательном тоне, по-прежнему висела над ним как топор. По этой причине он работал усердно и быстро, пока глаза не начали слипаться от усталости. Тогда к изготовлению проволоки подключилась Клу.
– Все хорошо, Тони. – Она сама уже с большим трудом поддерживала в нем рабочий настрой. – Осталось не более пятисот метров. Ты сможешь их осилить.
В ответ Вейланд прохрипел:
– Только не сейчас…
И тут же он начал двигаться быстрее.
…В гнездо вставлена новая катушка. Какова температура расплавленного металла? Химический состав?.. Порядок. Он в который раз прочистил отверстия в волочильной доске, установив допуск полмикрона. Смазал сальники… Нажал на кнопку… Сам при этом не переставал ворчать:
– Работай, черт вас побери, работай!.. Только и знают, что давай-давай…
Бормотал он тихо, себе под нос, так, чтобы наблюдавшие за ним Кугал и вождь Бурке не разобрали его слов. Надсмотрщики!.. Стоят с каменными лицами… Экзотик-то дубиноголовый только делает вид, что разглядывает, – чуть что, сразу бросится защищать свою ненаглядную Клу. Прост, как все эти чудики… Вот Пеопео… Вождя Бурке Тони боялся больше всего – чтобы ни случилось, он всегда успеет раскроить ему череп, потом уже начнет думать об обороне. У судейского рука не дрогнет, он знает его как облупленного. Инженерша-китаянка Чи Вучан откровенно зевает. В ее обязанности входит вмонтировать намотанную катушку в испорченный по милости Тони Вейланда блок, прозвонить, замерить индуктивность, сопротивление, пропаять концы. С каким бы удовольствием он, несчастнейший на свете человек, зевнул, потянулся, прикорнул где-нибудь – прямо здесь, в лаборатории, на полу. Только заикнись об этом, и Клу тут же всадит очередную порцию живительного ментального бальзама – и вновь давай-давай… Боже, пятый час утра… Еще и развидняться не собирается. Работай, работай!.. А зачем? Этот Аваддон уже вышел с большой дубиной на дорогу.
