И вот - первая упряжка на той стороне. За ней вторая, третья, четвертая! Вряд ли переправа длится более одной минуты. И когда нога последнего человека ступает на противоположный край полыньи, мы не верим своим глазам - моста не существует, льдины разошлись. Спасибо тебе, природа!
Вечером того же дня мы подошли к стоящим у пустынного берега пароходам «Свердловск» и «Лейтенант Шмидт». Оба были зажаты нагромождениями льда, из которых, казалось, не вырваться даже с помощью мощного ледокола. Оба судна потрепаны льдами, людям на них вроде бы не до гостей, но принимают нас с традиционным морским гостеприимством.
Отдыхаем двенадцать часов на «Свердловске», который сжатием льдов поставлен с креном около 10 градусов. Беседуем по радио с «Челюскиным», принимаем поздравления по поводу благополучного завершения первого этапа нашей маленькой ледовой «эпопеи». Прощаемся с погрустневшими моряками, которые доверяют нам самое дорогое для них сейчас - письма семьям, и, провожаемые добрыми напутствиями старейшего ледового капитана Афанасия Павловича Мелехова, трогаемся в дальнейший путь, И чувство невольной вины перед оставшимися (им предстоит здесь зимовать, а мы ушли) долго еще владеет нами…
* * *
Наш трехсоткилометровый путь по берегу не изобиловал неожиданностями. Мы шли по побережью скованного льдами Чукотского моря. Срезая мысы, углублялись в сопки. Но один раз не срезали - мыс Сердце-Камень. И когда забрались на вершину этого высокого мыса, увидели милях в пяти от берега «Челюскина», освещенного солнцем. Он находился, как нам казалось, в сплошных льдах. Но льды дрейфовали - и он вместе с ними - на восток! Видимо, пытаясь ускорить движение, подрабатывал машиной, потому что из трубы валил густой дым. Мы постояли несколько минут, послали кораблю и людям на нем привет единственным доступным нам способом - помахали шапками и, не зная, что видим «Челюскина» последний раз, спустились с высокого мыса…
Каждый день пути приближал нас к Берингову проливу. Была пурга, но кратковременная, были морозы, но небольшие. Природа явно милостиво относилась к нам. Изредка встречались чукотские поселки, и, останавливаясь там на ночевку, мы дивились примитивному и суровому быту отважных тружеников, населяющих побережье студеного моря. Конечно, мы знали, что за годы Советской власти для чукотского народа сделано все возможное, и все же у нас возникало чувство неудовлетворенности сделанным и желание - вот сейчас, немедленно - сделать во много раз больше, так как заслуживали этого люди побережья своим тяжелым и - в нашем понимании - поистине героическим трудом.
10 октября на восьми упряжках (по дороге, в поселках, достали еще четыре) мы прибыли в Уэлен. Районный центр. Полярная станция. Фактория. Школа. Электрический свет.
Гостеприимство полярников ничуть не уступало морскому. И среди этих людей запомнилась простотой, душевностью, доброй улыбкой хозяйка уэленского эфира Людмила Шрадер. Она вручает мне телеграммы. Одна из Ленинграда, с сообщением о рождении дочери, другая с «Челюскина»:
«НЕ ТОКМО ОТЧЕ ЕЙНЫЙ ВОЗРАДОВАЛСЯ ЗПТ НО ИЖЕ С НИМ БЕСПРОВОЛОЧНАЯ ЧАСТЬ СВЕРХМОЩНОГО ЛЕДОКОЛА ТЧК ВХОДИМ ПРОШЕНИЕМ ЗАВХОЗУ НА ПРЕДМЕТ ОБМЫТИЯ ОНОЙ ДЩЕРИ ТЧК КРЕНКЕЛЬ ИВАНЮК ИВАНОВ».
Эта дружеская, написанная не без юмора телеграмма свидетельствует, что наши товарищи с «Челюскина», несмотря на сложное положение, в котором находится судно, не теряют бодрости духа, и это нас, восьмерых, радует.
* * *
11 октября перешли на борт поджидавшего нашу группу ледокола «Литке». Видавший виды ледокол находился в этих водах с навигации 1932 года, обеспечивая проход к устью Колымы судов Северо-Восточной полярной экспедиции с людьми и грузами. Зимовал в Чаунской губе. Был крепко изранен льдами: имел большую течь - откачивал более двухсот тонн воды в час; в связи с течью в бункерных ямах и трюме мог брать уголь только на твиндек и верхнюю палубу - не больше чем на десять ходовых суток. В схватках со льдами потерял лопасть одного из гребных винтов и повредил баллер руля, заднего хода не имел. Уставшими, но не унывающими выглядели люди во главе с начальником экспедиции капитаном дальнего плавания А. П. Бочеком и капитаном Н. М. Николаевым.
