- Я этого не понимаю, - бормотала мама задыхаясь. - Они ездят на мерседесе? На большом новом мерседесе? Отец Сердана вовсе не выглядит так, будто моет на BASF котлы с краской, ты не находишь, Хериберт? Люси, разве ты не говорила ...
- Никто сегодня уже больше не моет котлы с краской, содержащих анилин, - вмешался папа. - Откуда у тебя этот фокус-покус?
Это я могла рассказать ему. От меня. Что вышло из-за лжи во спасение - Леандер был виноват, так что мне пришлось представить семью Сердана по отношению к маме бедной. Бедной и с множеством детей. И конечно очень турецкой. Постепенно, по мере необходимости я приукрашивала эту историю.
И мытьё котлов с краской входило туда.
- Ты неправильно поняла мама, - сказала я тихо. - Он читал лекцию в институте о рабочих-иностранцах на BASF.
- Ооо, Люси, хорошо! - издевался Леандер и перенёс свой вес на другой локоть. - Не ожидал от тебя такого. Лекция о рабочих-иностранцах на BASF. Послушайте её!
Я проигнорировала его и встала, чтобы пройти к печи. У Сеппо как раз снова только что упал кусок теста - в этот раз на пол. Я попыталась претвориться, будто не заметила его мать, которая как телохранитель подстерегала прямо позади меня и укоризненно прищёлкивала языком, когда я встала рядом с ним. Сделала ли она это из-за меня или из-за него я не знала.
- Мы не можем ждать дольше. Сердан здесь. И я тоже здесь. Давай расскажем им обо всём сейчас. Пожалуйста.
- Блин, Катц, не видишь, что мне нужно работать? - заворчал Сеппо и насыпал толстый слой каперсов на пиццу.
- Сеппо, давай не трусь снова ...
- Три пиццы Маргерита, лапшу фунжи, presto (итал. побыстрее)! - затрещала его мать сзади, не обращая на меня не малейшего внимания.
- Нет, стоп! - запротестовала я яро и внезапно в зале наступила тишина. Только ещё действующая на нервы музыка клокотала из колонок. Несколько гостей повернулись в мою сторону и уставились на меня с любопытством. - Нам нужно поговорить, немедленно. Я не хочу больше ждать ни минуты.
Сеньора Ломбарди попыталась отодвинуть меня в сторону, но я железной хваткой держалась за одну из колонн. Сеппо напряжённо сглотнул. Потом он вытер свои руки о фартук, снял его и, смяв, забросил в угол.
- Vieni, Mamma (итал. Пойдём, мама), - сказал он коротко, но как и я не осмелился посмотреть на неё.
- Мой сын должен работать, - зашипела она на меня. - Здесь тебе не парк для развлечений.
- Он может и потом ещё достаточно поработать, всю ночь, - ответила я. - Но сейчас я хочу поговорить с вами, родителями Сердана и моими.
- Да, мама. Я же тебе говорил об этом ещё раньше. Нам нужно поговорить, - попросил Сеппо. Она вытянула свою шею и прошла мимо меня. Я бросилась за ней, ведя Сеппо на буксире.
- Привет, Люси, - поприветствовал меня Сердан вопросительно. Мама зажала его между собой и папой. Он почти не мог больше шевелить своими плечами. Его родители смотрели на нас так, как будто больше не понимали мира. Наверное, они его больше и не понимали.
- Значит так, - начала я, прежде чем это смог сделать кто-то другой. - Послушайте все. - Как излишне. Снова в зале стало тихо, ещё тише, чем минутами ранее, потому что кто-то выключил музыку. Здесь больше никого не было, кто бы меня не слушал. Леандер сел скрестив ноги и сложив торжественно руки, готовый для великого представления.
- Я говорила уже ранее, что мне нужно поговорить с вами, - продолжила я так спокойно, как только возможно. - Что это важно.
Мама слабо захныкала.
- И как это важно. Новая жизнь на подходе. В моей маленькой Люси.
Теперь можно было бы услышать, как падает булавка на пол. Сердан открыл рот ,и я могла чувствовать, как Сеппо возле меня замер. Родители Сердана побледнели. Мама громко подняла вверх нос.
- Да, вы правильно услышали, один из ваших сыновей мою Люси ...
- Научил паркуру! - крикнула я поспешно. - Это то, что я хотела сказать вам. Это был Сеппо. Сеппо научил меня паркуру. Но Сердан тоже занимался им. Я имею в виду паркуром. Мы занимались им все вместе, не только я одна.
- У тебя в животе ребёнок и ты занимаешься паркуром? - прокаркала мама в ужасе.
- Какой ребёнок? - спросили Сердан и Сеппо одновременно и потом поднялись такие галдёж и ругань и причитания, что у меня зазвенело в ушах. Семья Херувим была нежным церковным хором по сравнению с этим шумом. Только когда я три или четыре раза со всех сил проревела: «Я не беременна, это было недоразумение!», по крайней мере половина присутствующих поняла, что у Сердана, у Сеппо и у меня не будет ребёнка, и после двух дальнейших воплей это поняли так же мама и мать Сеппо. Родители Сердана больше ничего не говорили, а только качали непрерывно головами.
