Победил все же лысый. Удачно заехал противнику в солнышко.
– А вот и твой будущий проводник, – сказал Юрию Игоревичу рыжий лидер. – Берсерк Валхаллович появиться изволили.
– Почему – Валхаллович? – тупо пробормотал Гучко.
Вид Берсерка его потряс.
Когда говорят «боевая машина», подразумевают как раз что-то подобное. В любом голливудском блокбастере Берсерк мог запросто претендовать на роль главного злодея. Двухметровая полуголая «рама», собранная из жил и мускулов. Заросшая черной щетиной челюсть, от которой, уступами, уходили назад рот, нос и лоб. Подо лбом, в глубокой костяной нише затерялись маленькие глазки.
– Потому как, если люди не врут, выкинули его как раз оттуда, из Валхаллы, – пояснил рыжий. Вполголоса, что характерно. Надо полагать, чтоб Берсерк не услышал.
А тот тем временем отстегнул от пояса ножны с метровым мечуганом и сунул в оружейную стойку. Спина у Берсерка была украшена татуировкой: красными орлиными крыльями на лопатках и цепочкой рун вдоль позвоночника.
– Ты, что ли, новичок? – Громила уселся на лавку (рыжий поспешно подвинулся) рядом с Гучко, сцапал гучковскую кружку с пивом и выплеснул в пасть. – Хочешь нанять меня?
– Да.
– Скоко?
– Сотня… Больше у меня нет.
– Сотня? – Громила хлопнул Юрия Игоревича по плечу. Будто сороковкой приложил. – Юморист?
– Больше у меня всё равно нет, – твердо произнес Юрий Игоревич. – Они сказали, что хватит.
– Кто конкретно сказал? – поинтересовался Берсерк. Совковая лопата накрыла немаленькое плечо Гучко, железные штыри пальцев вошли в рыхловатые мускулы банкира.
Гучко молчал. Не выдал бородача. Не было у него такой сучьей привычки.
– Хватит, говоришь? Это смотря как хватит… А то можно и того… Не встать.
Маленькие глазки Берсерка – дивной синевы. Абсолютно неуместной на этой бульдозероподобной роже.
– Сотка, значит? Зовут как?
– Юрий, – пробормотал ошеломленный Гучко.
– По-здешнему Урри, значит. Будешь Урри… – Берсерк на мгновение задумался. – Урри Хряк! Не-е… Хряк – это обидно… Урри Свин! Во! По праву первого нарекаю тебя, новичок, Урри Свином! – Не ослабляя хватки, Берсерк встал, вынудив Гучко тоже оторвать зад от лавки.
– Эй, игроки! – рявкнул он. – Слушайте все, мамы ваши – девственницы! Я, непрощенный воин Силы, прозванный Берсерком, заключаю Договор с новичком Урри Свином в том, что за сотню единиц пойду с ним в тьюториал «Возвращение ярла» – и горе побежденным! Руку дай! – Берсерк смачно плюнул Гучко на ладонь. Плюнул, шлепнул сверху собственной ручищей:
– Договор свят, новичок!
– Договор свят! – дружно рявкнули десятка полтора глоток.
– Так и есть, – рыкнул Берсерк. – А теперь давай свою сотню и будешь меня поить-кормить, пока мне не надоест! Или пока твои деньги не кончатся! – Берсерк хохотнул.
Сказали бы раньше Юрию Игоревичу, что кто-нибудь назовет его свиньей и немедленно не получит в рожу, вот бы Гучко повеселился. Но давать в такую рожу… Как-то стрёмновато. И еще: по тону громилы и по реакции окружающих Гучко почуял: Берсерк не собирался его оскорбить. Просто погоняло такое. Ничего обидного. Вон у самого Гучко аж трое знакомых с погонялом Кабан. Самого Гучко братва тогда прозвала достойно: Боксер. А вот у звеньевого, под которым Гучко ходил в бандитской молодости, погоняло было – Хорек. И нормально. Живой остался. Даже депутатом Госдумы побывал от партии Жирика.
Нет, определенно сегодня у Гучко пруха. Получить за ничтожную по здешним тарифам цену такой замечательный товар! С первого взгляда видно: здешние головорезы Берсерка не просто уважают – опасаются конкретно. Чисто повезло Юрию Игоревичу!
– Берсерк, а когда мы в Игру пойдем? – осторожно поинтересовался Гучко, когда его новообретенный проводник выкушал третью пива. – Завтра?
– Счас узнаем. Эй, вояки! – Берсерк повысил голос. – Кто в курсе, когда ярл возвращается?
– Через четыре дня, – подсказал рыжий.
– Значит, и мы – через четыре дня! – заявил синеглазый громила. – Хрен ли нам до этого в детском садике делать? Репу сажать? – И заржал жизнерадостно. Один. Никто из присутствующих крутых мужиков Берсерка не поддержал. Более того, многие глядели на Гучко с сочувствием. И тут в мысли Юрия Игоревича закралось сомнение: а так ли выгодна сделка, которую он только что заключил?
