Вот почему уже на другой день после возвращения из Москвы я включился в боевую работу полка. К величайшему удивлению Васи Капараки, я пошел на задание не на новом истребителе, а на своем верном Як-1 с номером 17. Таков уж был обычай фронтовиков: до конца быть верным оружию, с которым побеждал. Я не пожелал менять самолет потому, что новый истребитель Як-9, хотя и имел пушки помощнее и больший запас горючего, но маневренными качествами уступал своему легкому, изворотливому брату - Як-1.
Чутье не подвело меня: несколько дней спустя во время первого же вылета Як-9 был сбит в воздушном бою. Вел его опытный истребитель Левшенко. Он, как и я, овладел новой машиной и охотно взял ее. Но в бою на вертикальном маневре тяжелый Як-9 отстал, и его обстреляли "мессершмитты". Он рухнул вместе с пилотом вблизи аэродрома и глубоко ушел в землю.
В середине июля наш полк получил приказ сдать свои самолеты. Личный состав был перевезен в тыл, на аэродром Зимовники.
Приземлившись вблизи донской станицы, мы увидели посреди ровного поля длинный ряд совсем незнакомых самолетов. Они имели колесо на длинной стойке впереди, под мотором, и были окрашены краской мрачного неопределенного цвета.
Командир полка Морозов подвел нас к крайнему истребителю, осмотрел его, сказал:
- Подарок союзников - "аэрокобра". Надеюсь, мы укротим ее...
Переучивание на "аэрокобру", которым руководил полковник Миронов, усложнялось тем, что мы не располагали ни одним самолетом со спаренной кабиной, так называемой "спаркой". Чтобы компенсировать этот недостаток, инженеры и конструкторы, доставившие новые машины, оборудовали класс для теоретических занятий. Мы просиживали в этом классе с утра до позднего вечера, изучая кабину и шасси. "Кобра" являлась для нас принципиально новым самолетом, и, чтобы управлять ею, требовались определенные навыки. Достаточно сказать, что, например, тормоза у "кобры" были, как у автомобиля, ножные, а мы привыкли пользоваться только ручными.
Тренажи на земле показали, что не всем нашим летчикам удается быстро и безукоризненно овладеть новой машиной. Когда же дошло до полетов, случались и весьма нежелательные происшествия: один из пилотов разбился, другой выпрыгнул с парашютом, покинув "кобру". Николай Остапченко, забравшись на высоту, чуть было не приземлился на том свете. Его машина, потеряв скорость, в один миг перешла в штопор. Хорошо, что Остапченко не растерялся и не выпрыгнул из машины (в такой ситуации "кобра" и после прыжка мало кого отпускала живым, не ударив смертельно своим килем). Уже у самой земли ему удалось вывести машину из штопора.
У тех, кто летал на Як-1, заокеанский подарок не вызывал особого восхищения. И все же "кобра" была современной боевой машиной, сделанной на уровне хороших истребителей периода войны. Спустя две недели мы ужо выполняли на "кобре" учебные задания.
В середине августа, освоив на "кобрах" все испытанные приемы атак и обороны, отработав самые эффективные боевые порядки, коллективный взлет и т. п., мы перелетели на свой аэродром вблизи Ростова. День возвращения полка на фронт оказался знаменательным: он совпал с началом штурма укреплений противника на реке Миус войсками Южного фронта.
Советская артиллерия в то утро несколько часов вела ураганный огонь по немецким укреплениям. Стрелковые части и танки стояли на исходных рубежах, готовые к прорыву обороны. Земля в тот августовский день окуталась дымом, сквозь который во многих местах пробивалось пламя. Величественная картина битвы была видна с высоты на много километров.
Мы, летчики-истребители, все внимание сосредоточили на наблюдении за воздухом. Фашистские бомбардировщики должны были непременно прийти сюда.
Мы ходили над районом битвы, то снижаясь и разгоняя вражеские самолеты, то набирая высоту (такой способ барражирования у нас назывался "качать люльку"). В определенных районах наша группа, развернутая по фронту, одновременно разворачивалась на 180 градусов. "Кобры" легко брали высокие горки, и превосходство в высоте создавало нам явное преимущество.
Две группы бомбардировщиков "Хейнкель-111" мы обнаружили на большом расстоянии. Наш ведущий предупредил, что в атаку пойдут две четверки, а одна останется для прикрытия.
