Я хотела обнять ее, но фургон летел с сумасшедшей скоростью, и я не решалась встать. Джеймс пересел на переднее сиденье, подсказывая Асе, куда ехать. Мой друг хендлер теперь тоже беглец, и по его бескровным щекам я видела, что он это знает.
Бок снова пронзило болью, и я приподняла край пижамы посмотреть. Там оказался багровый синяк размером с кулак с малиновым пятном в середине. Я быстро поправила куртку, вспоминая, какие важные органы у нас справа.
– Релм, помоги ей пересесть на сиденье, – попросил Джеймс. Я посмотрела на него. Увидев мое лицо, он нахмурился: – Ты в порядке?
Он что-то сказал Асе и, хватаясь за сиденья, подошел меня поднять. Я молча позволила Джеймсу себя передвигать, прикусив губу, чтобы удержаться от крика в потревоженном боку. Релм пролез вперед и сел рядом с Асой.
Я осторожно запахнулась в пижаму и опустилась на сиденье рядом с Даллас. Джеймс обеспокоен, но он то и дело поглядывает в окно, не едут ли за нами полицейские – или, хуже, хендлеры. Я взглянула в зеркало заднего вида над Асой и закричала не своим голосом:
– Погоня!
Сзади все наши маневры повторяла черная машина, обгоняя большинство автомобилей. Вот она свернула за нами. Меня охватил ужас.
Джеймс мельком взглянул на черную машину и успокаивающе взял меня за руки.
– Это Келлан, – сказал он. – Все нормально, это Келлан. – Я удивленно посмотрела на него. – У меня же осталась его визитка, – пояснил Джеймс. – Он помог вас вытащить.
Я посмотрела на машину, но через тонированные стекла водителя было не разглядеть. Столько всего случилось, что я не знала, о чем спросить сначала. Я уронила голову на грудь Джеймсу, счастливая, что он рядом, и еще более счастливая вернуть себе свободу. Однако невольно закрадывалась мысль, надолго ли.
– Куда мы едем? – спросила я, обняв Джеймса. Я вздохнула, когда он погладил меня по волосам, и напряглась, когда ответил Релм.
– В Орегон, – тихо сказал он. Я с трудом выпрямилась, гневно глядя на него. С ума сошел?!
– Там же наверняка засада! Я не вернусь домой, ведь родители сдали меня в Программу!
– Другого выбора у нас нет.
– А как тебе доверять? Ты же хендлер! Ты позволил им меня забрать! – Я с трудом удержала слезы, живо вспомнив пережитое предательство. Даже если простить Релму былые грехи, он не вывел нас из дома на ферме. Он отыскал нас для Программы – и исчез, когда больше всего был мне нужен.
Релм опустил голову.
– Я не позволял им тебя забрать, просто не смог помешать. Кас рассказал мне о своей сделке. Если бы я не ушел, загребли бы всех. Я выручил Джеймса. – Он повернулся ко мне. На щеках играли желваки. – Я сделал это ради тебя, поэтому можешь спокойно мне доверять.
Джеймс крепче обнял меня, пробормотав, что Релм прав, но мне этого было мало. Меня необъяснимо остро злило то, что Релм хендлер, что его не было на ферме, но это не все. В памяти мелькнул обрывок воспоминания, и я повернулась к Даллас, уверенная, что это как-то связано с ней. Но память молчала. Я посмотрела на Релма. Воспоминание стерто! Программа отчасти стерла причину, почему я на него злюсь. Что же еще он мог натворить? Я отказываюсь верить ему из-за преступлений, о которых не помню, – не такая я добрая.
– Значит, в Орегон, – сказала я, взбешенная, что Программа вообще посмела лезть в мои воспоминания. – А потом? Сколько времени пройдет, прежде чем нас снова схватят?
Аса взглянул на Релма, явно тоже тревожась об этом. Да, влип парень, ничего не скажешь. Каким бы ни был его долг перед Релмом, Аса здорово испортил себе биографию, сбежав с группой полупомешанных мятежников.
– Не знаю, – серьезно сказал Релм. – Но домой ты не отправишься. Мы едем в Орегон кое с кем встретиться. С другом. Возможно, единственным, который у нас остался.
– Как его зовут? – Не представляю, чтобы кто-то захотел встать на нашу сторону. Даже ради долгов перед Релмом.
Релм печально улыбнулся и отвернулся, глядя вперед.
– Ивлин Валентайн.
