ГЛАВА 6
Под мальтийским крестом
Сначала необходимо дать место политической хронике, хотя бы несколько строк. В то время народ одной из последних колоний некогда обширной Португальской колониальной империи вел упорную вооруженную борьбу за свою свободу, за образование независимого государства.
У наследников фашистского салазаровского режима дела обстояли плохо. Насильно зарекрутированные солдаты дезертировали из армии при первой подходящей возможности. Приходилось вербовать наемников.
Наемники были разные — в зависимости от задач, которые перед ними ставились. Плата тоже колебалась, и амплитуда достигала значительных размеров. Являлись рядовые обученные, которым красная цена была в пересчете на доллары двести в месяц. Но были и профессионалы, подобные Карлу Гейнцу Вайсману из Нюрнберга, которым надо платить по тысяче и больше, ибо эти умели не только подчиняться при совершении кровавых акций, но и командовать. И платили всем этим людям не напрасно: там, куда их отправляли, шла война не на жизнь, а на смерть. Тот, кто вербовался в погоне за острыми ощущениями и экзотикой, получал их сполна. Иногда за недостатком современного оружия африканцы стреляли из луков длинными оперенными стрелами с наконечником, несущим кураре — яд, парализующий дыхание.
Когда Михаил Тульев посетил лиссабонское так называемое агентство по распространению печати, там было малолюдно, и к нему поначалу отнеслись с вниманием. Однако человек в светло-сером костюме, к которому его проводили, смотрел на Михаила без всякого интереса.
— Сколько вам лет? — спросил он.
— Сорок, — ответил Михаил и отметил про себя, что ему явно не поверили.
— Национальность?
— Русский.
— Откуда прибыли?
— Из Франции.
— Перемещенный?
— Нет. Мой отец эмигрировал из России в восемнадцатом году.
Светло-серый откинулся на спинку кресла, посмотрел на Михаила как бы издалека.
— Кто вам дал наш адрес?
— Его фамилия Гейзельс. Он из Бельгии.
Светло-серый побарабанил пальцами по столу и спросил:
— Как вы думаете, сколько мне лет?
Михаил решил польстить:
— На вид тридцать.
В ответ он услышал неподдельный хохот. А отсмеявшись, светло-серый сказал:
— Думаю, мы с вами ровесники. Вам ведь под пятьдесят.
Оставалось только удивляться.
— Давно не смотрелся в зеркало, — пожав в смущении плечами, сказал Михаил. — Но я бы вам…
— Оставьте, — перебил его светло-серый. — Я не дама, не надо меня молодить. Чего вы хотите от нас?
— Мне необходимо заработать. А чего бы вы хотели от меня?
— Вы не боитесь червей под кожей, вшей, брюшного тифа и десятка болезней, незнакомых европейской медицине? А также не боитесь ли вы умереть, не разменяв шестой десяток?
— Я хочу заработать. А боишься или не боишься — это зависит от цены.
— Мы не знаем, что вы умеете делать.
— Стрелять, во всяком случае.
— Ну, это могут и мальчишки. А в ваши годы учиться кое-чему другому будет трудновато.
— У меня приличное здоровье, — возразил Михаил. — И потом во время войны мне приходилось не только стрелять.
— Что же еще?
— Я был на Восточном фронте, — соврал Михаил.
— В немецкой армии?
— Да.
— В каких частях?
Михаил рискнул сделать смелый ход не по правилам:
— Эсдэ. Я служил под командой Гюнтера Гофмана. Не слыхали о нем?
Светло-серый опустил глаза и сказал с легкой иронией:
— Кто же не слыхал о человеке, которого по крайней мере в трех странах заочно приговорили к смертной казни? — Он помолчал и добавил: — Но вы, наверное, первый, кто афиширует свою связь с ним.
Михаил подумал, что напрасно затеял эту игру, но решил не отступать.
— Мне и сейчас хотелось бы работать на Гюнтера. Жаль, не знаю, где он.
Это осталось без внимания. Его собеседник вернулся к делу.
— В каком чине вы закончили войну?
— Фельдфебель.
— Сколько рассчитываете получать у нас?
— Если вы положите мне три тысячи западногерманских марок в месяц…
— Это слишком много.
— Две пятьсот.
— Хорошо. Но вы должны будете подписать контракт, который лишит вас права распоряжаться собой минимум на год.
