От такой женщины, как Бесси, не отказался бы ни один мужчина. Скромная и непорочная, миролюбивая и спокойная, она смотрела на мир широко открытыми глазами, словно точно знала, в чем ее доля, и была полностью ею удовлетворена.
Но, несмотря на то, что они два года делили одну комнату и спали в одной кровати, Кейт больше ничего о ней не знала.
— Твой брат не такой, как все. — Он угрожал разрушить ее броню, служившую ей столь надежно.
Бесси кивнула, не уточняя, о котором брате идет речь.
— В детстве мы с ним дружили.
Неудивительно, ведь они были очень похожи: оба худощавые, с рыжеватыми волосами — в отличие от Роба, который унаследовал внешность их матери.
Бесси улыбнулась, прогоняя печаль.
— Мы называли его Джонни Тряпка.
— Тряпка? Почему? — Даже в детстве этот сердитый мужчина едва ли был тряпкой.
— Из-за цвета глаз.
— А. — Старая ткань была такого же мягкого серо-голубого оттенка, как и глаза Джона Брансона. — Наверное, он страшно бесился.
— О да. — Бесси кивнула.
Кейт покачала головой, не представляя этого сильного рыцаря юным.
— Я совсем не помню его.
— Наверняка ты видела его хотя бы раз.
— Когда? — Ей было не больше десяти лет, когда его отправили ко двору, а Бесси была и того младше.
— На свадьбе. Может, за год до его отъезда. Не помню, кто именно женился, но на праздник приехали все.
Она напрягла память, и в ее сознании всплыло смутное воспоминание о том дне и о двоих мальчишках, бегающих с мечами во дворе. На стороне того, что повыше — очевидно, это был Роб, — был перевес, но Джон не сдавался, бился изо всех сил и даже сердился на брата за то, что тот сдерживает себя.
— Это было так давно. — Смешливая девятилетняя девочка, которая ничего не знала об ужасах окружающего мира и тоже мечтала однажды пойти под венец, осталась в прошлом. — Я и забыла.
— Он всегда был не таким, как все. — Бесси кивнула в сторону постели, на которой лежал ее отец. — Даже тогда.
Кейт покачала головой. Возможно, теперь Бесси не слишком хорошо знает своего брата.
— Да нет. Он такой же.
Он был мужчиной. Из тех, чьим первым побуждением было навязать ей поцелуй.
* * *
Когда Джон вернулся в зал, огонь в очаге почти угас, разговоры затихли, а кое-кто из гостей дремал за столом. Он взял кружку с питьем и ломоть сыра. Простая, приземленная пища. Его первая трапеза за день.
На каменной скамье в нише окна в одиночестве сидел Роб. Когда Джон присел рядом, он не шевельнулся и не произнес ни слова.
Джон сам не знал, что побудило его подойти к молчуну-брату. Наверное, осознание факта, что отца больше нет. Триумфального возвращения в лоно семьи, о котором он столько мечтал, не получилось. Примирения не будет.
Король, вот у кого ему стоит искать благосклонности. Только не у родных, которые отвергли его и никогда не примут обратно.
Его отец, Кейт, его брат. Все они осуждали, презирали его. Но король оценит его по достоинству — когда Джон приведет триста воинов Брансонов ему на подмогу.
Кейт вернулась в зал, и следующий человек встал, чтобы заступить на дежурство в покоях умершего. Эта упрямая женщина, которая твердо настроилась воспротивиться королевской воле, прочно засела в его мыслях, вытеснив все остальное: отца, короля, его миссию.
Она совершенно не походила на придворных дам. Все они, даже замужние, были готовы по первому зову задрать юбки, чтобы попасть в постель к приближенному короля.
— А она с норовом, да? — сказал он Робу, кивая в ее сторону.
— Кто, Кейт? — Роб пожал плечами. — Да, наверное.
Джон прихлебнул из кружки в ожидании продолжения. Брат молчал.
Он стиснул зубы. При дворе молчать было не принято. Там царила извечная болтовня, пусть разговоры и были пустыми, фальшивыми.
Он задал еще вопрос:
— Не знаешь, почему?
Брат снова неопределенно пожал плечами.
— Не мое дело рассказывать.
— Не твое дело рассказывать, или не мое дело знать? — Роб что-то недоговаривает? И не угадаешь, с его-то немногословностью.
Повернувшись к нему, Роб смерил его красноречивым, с детства знакомым взглядом — малыш Джонни Тряпка.
— Сторвики убили ее отца. По-твоему, она должна прыгать от радости?
— Нет, — ответил он, не желая уступать. — Но и не одеваться в мужское платье и не разгуливать с мечом.
