Она ведь всегда была странной, даже когда была Тобином, но Ки всегда ее понимал и поддерживал. А теперь, похоже, он видит лишь незнакомку, в которую она превратилась, — неловкую тощую девушку, на которую ему даже стыдно смотреть. Тобин подцепила пальцем кольцо, когда-то принадлежавшее ее матери, и всмотрелась в профили своих родителей. Ее мать была прекрасна даже после того, как сошла с ума.
«Вот если бы я была на нее похожа, может, тогда…» — мрачно подумала Тобин. Но такое вряд ли возможно.
Ей хотелось разозлиться на Ки, эта роскошная спальня вдруг показалась ей пустой без него. Тобин уставилась на огромную кровать. Она редко спала одна. Сначала рядом всегда была Нари, ее кормилица, потом появился Ки. Тобин попыталась представить, что на его месте оказалась Уна, и тут же съежилась от страха, вспомнив, как Уна когда-то поцеловала ее, думая, что Тобин просто слишком застенчив и неловок с девочками. После преображения у Тамир не было времени толком поговорить с Уной, но Фарин так ловко все устроил, что теперь избежать встреч с Уной было бы трудновато.
— Потроха Билайри! — простонала Тамир. — Что же мне делать?
«Просто жить, сестра. Жить за нас обоих».
Тамир резко выпрямилась, и вода выплеснулась из лохани на пол. Рядом стоял Брат, прозрачный, но отчетливый; свет, исходивший от очага и свечей, не проходил сквозь него.
— Что ты здесь делаешь? Я думала… Я думала, ты ушел.
Теперь ей тяжело было смотреть на него — ведь призрак имел облик молодого мужчины, каким она себя считала. Он был бледен, как всегда, с такими же неживыми черными глазами, но в остальном он выглядел таким, каким был бы при жизни, вплоть до черных волосков над верхней губой. Внезапно смутившись под его пристальным взглядом, Тамир согнулась и обхватила руками колени.
Его жесткий шелестящий голос проникал прямо в ее мозг:
— Ты будешь жить, сестра. За нас обоих. Ты будешь править, за нас обоих. Ты обязана мне жизнью, сестра.
— И как же мне расплатиться за это?
Он продолжал молча смотреть на нее.
— Почему ты до сих пор здесь? — спросила она. — Лхел говорила, ты освободишься, когда я вырежу кусочек твоей кости. А другие твои части сгорели вместе с куклой. Ничего не осталось, даже пепла.
— Неотомщенные мертвецы не обретают покоя.
— Неотомщенные? Ты родился мертвым. Так мне сказали.
— Они солгали. Выслушай правду, сестра. — Последнее слово он прошипел так, словно это было проклятие.
— Ты можешь найти Лхел? Она мне очень нужна!
Призрак покачал головой, и на его мертвых губах появилось нечто вроде улыбки, от которой Тамир бросило в дрожь. Связь кожи и кости была разорвана. Тамир больше не могла приказывать ему. И это ее сильно пугало.
— Ты пришел убить меня? — шепотом спросила она.
Черные глаза призрака стали еще темнее, а улыбка источала яд.
— Как я мечтал об этом!
Он приблизился к ней, пройдя прямо сквозь боковину лохани, и опустился рядом с Тамир на колени, так что его лицо очутилось совсем близко от ее лица. Вода мгновенно стала ледяной, как в реке рядом с замком ранней весной. Призрак схватил Тамир за голые плечи, и его пальцы словно вмерзли в ее кожу, они казались такими сильными…
— Видишь? Я не бесплотная, беспомощная тень. Я могу проникнуть в твою грудь и сжать твое сердце, как я сделал с тем толстяком, который называл себя твоим опекуном.
Никогда еще при встречах с Братом ей не было так страшно.
— Чего ты хочешь от меня, злобный дух?
— Исполни свое обещание, сестра. Отомсти за мою смерть.
Несмотря на страх, Тамир начала наконец осознавать чудовищную правду.
— Кто это сделал? Лхел? Айя? — Она судорожно сглотнула. — Отец?
— Убитые не могут называть имена своих убийц, сестра. Ты должна сама узнать.
— Да будь ты проклят!
Все так же улыбаясь, Брат медленно растаял.
Дверь резко распахнулась, в комнату ворвались Фарин и Уна с обнаженными мечами в руках.
— Что случилось? — спросил Фарин.
— Ничего, — быстро ответила Тамир. — Все в порядке, просто… просто я задумалась и заговорила вслух, вот и все.
Фарин кивнул Уне, девушка вышла и закрыла дверь. Фарин подозрительно осмотрел комнату, вкладывая меч в ножны.
— Я почти закончила, — сказала Тамир, прижимая колени к груди. — Я говорила Ки, что он может искупаться после меня, но вода совершенно остыла.
