Почти два столетия ритуал был упрощённой версией коронации правителей империи, с которой началось объединение планеты. За это время сменилась пара династий, и Диана ненадолго успела даже побывать республикой. Но и императоры, и президенты всегда получали знаки власти одинаково. В зале, выполненном обязательно в небесн-голубых оттенках, напоминавший корону венок из золотых лавровых листьев и пшеничных колосьев брали глава Церкви и председатель Академии наук. Патриарх и академик отдавали венок министрам, а те возлагали его на голову правителя. Но сегодня и Министерскому совету, и Ленарду нужна была пышная церемония, потому ритуал возродили целиком. И не только проезд через город, многочисленные песнопения и тому подобное, но и то, что наследник обязательно почти километр шёл босиком по дорожке, усыпанной гравием: она символизировала, дескать, правление — это трудная работа, а не праздное безделье.
Сама церемония проходила в огромном зале, где присутствовало не меньше тысячи гостей. Намётанным глазом Ленард отыскал капитана Рошера и лица знакомых офицеров с крейсера. Ольера с того дня он не видел, с Адамом связывался всего один раз и ненадолго. Но то, что в зале среди гостей присутствовало так много офицеров космофлота, означало — план исполняется.
На пороге принцу повесили на пояс меч — Ленард еле удержал на лице невозмутимое выражение, слишком уж тяжёлой оказалась эта древняя железка. Потом на плечи наследника накинули отороченную красным горностаевую мантию и густо обрызгали благовониями… после чего в носу остались исключительно запахи апельсина и хвои. Толпа гостей выстроилась, образовав проход, по которому принц зашагал к возвышению, где уже стояли министры, патриарх и академик. Подойдя к возвышению, Ленард перед тем как сделать последний шаг, громко провозгласил:
— Как наследник престола, я объявляю о всеобщем слушании! Пусть все увидят нас! — мысленно тут же добавив: «Если уничтожать врагов, нужно сделать так, чтобы никто не сомневался в твоей правоте». Так, кажется, говорил на занятиях историей один из его преподавателей? — Ну же. И пусть здесь тоже показывают.
Объявить прямую трансляцию без пятиминутной задержки наследник в своём праве, хотя обычно так никогда не делали. Мало ли что может произойти? Неприятные моменты во время ритуала случались — например, когда у прадеда венец запутался в волосах, его слишком сильно дёрнул один из министров, и оказалось, что у свежеиспечённого императора к тридцати пяти на макушке уже круглая не поддающаяся лечению лысина, до этого прикрытая париком. Никто из правителей обычно не желал начинать правление, опозорившись на всю планету. Особенно если учесть не самое крепкое здоровье принца, которому запросто станет дурно. Ленард поймал ненадолго растерявшийся взгляд министра экономразвития. Но пока всё шло в пределах министерского сценария. В этот момент висевшие вдоль стен огромные экраны перестали изображать разнообразные узоры. На них загорелась трансляция новостных каналов, которые вели показ коронации уже онлайн.
Ленард сделал пару шагов вперёд и оказался рядом с людьми на подиуме, полукругом окружавших подставку с золотым венком. Церковник и академик вместе взяли с подставки корону-венок. Протянули было руки отдать его ближайшему министру, как принц одним движение выхватил венок и положил к себе на макушку. Зал на несколько секунд замер. Кажется, никто вообще не дышал, такая стояла тишина. И тут молодой голос звонко прокричал:
— Да здравствует император Ленард! Ура!
Тут же его поддержали присутствовавшие в зале офицеры, мощным рёвом в унисон заорав:
— Да здравствует император! Ура императору Ленарду!
Мгновенно зал взорвался овациями и приветственными криками. То же самое показывали и экраны, транслировавшие события с разных уголков планеты. Выждав пару минут, Ленард поднял руку, как бы прося успокоиться. А когда зал более-менее притих, заговорил. Начал издалека, рассказывая об экспансии человечества, гибели Федерации и уникальности Дианы. Но вот прозвучало:
— Раньше мы могли позволить себе игнорировать внешний мир. Но отныне каждый из вас знает, что, выйдя в Галактику, мы столкнулись с другими расами. Мы чужды им, они чужие нам. Им выгодно, чтобы люди прозябали в нищете на своих планетах. Мы, люди, готовы вернуть принадлежащее нам по праву — и Чужие не хотят вернуть то, что у нас украли. Мой дядя был хорошим правителем: добрым, мудрым, решительным. И слишком доверчивым. Он не заметил, что те, кто должен заботиться о благе народа Дианы — на самом деле предал его. И предал человечество. Не так ли, господа министры?
